|
Ради тети Любы
Перед отъездом забежала к соседу Юре-программисту. Долго стояла у двери, терзая кнопку звонка и прислушиваясь к переливчатым трелям, доносившимся из квартиры. Неопытный посетитель давно решил бы, что хозяев нет дома, но Таня не сдавалась. Наконец, дверь открылась, и на пороге появился взлохмаченный сосед, соизволивший выйти из виртуальной реальности. – Представляешь, теперь у меня есть восьмигиговая флешка, а… – поделился он с Таней. – Юра, я уезжаю, – она бесцеремонно прервала его. – Далеко и надолго. Это – ключи от моей квартиры. Таня протянула ключи. – И еще я качнул вижуэл студио и последний дрим цээс пятый… А зачем ключи? – Если захочешь снова затопить всех соседей снизу, чтобы не ломать мою дверь, как в прошлый раз. Сосед послушно взял ключи и вдохновенно продолжил: – И последний дистрибут мандрилы! – У тебя ничего не горит? – поинтересовалась Таня, учуяв подозрительный запах. – Блин! Картошка! Юра поспешно скрылся в кухне и крикнул оттуда: – А ты куда уезжаешь? – В Москву, на экскурсию, с группой от завода! Пламенный привет картошке, флешке и мандриле! И Таня быстро сбежала вниз по ступенькам, пока этот зануда не засыпал ее дополнительными вопросами. Нет, вообще-то он хороший, надежный, ключи от квартиры ему можно спокойно доверить, но уж очень правильный. Если она проговорится, что едет одна в другой город, то придется выслушивать его лекцию о всяких ужасах, которые подстерегают на каждом шагу таких вот дурочек. Как это было в прошлый раз, когда ей показалось, что своего суженого она встретит в Новгороде. В Москве будущий муж тоже не встретился, хотя она приложила все усилия, чтобы предоставить ему шанс: к каждому симпатичному молодому человеку обращалась с просьбой сфотографировать и обаятельной улыбкой. Ее фотографировали, иногда даже улыбались в ответ, но познакомиться никто не захотел. Потом она отправилась в Третьяковку. Наверное, чтобы завязать знакомство, надо было идти не в музеи, а в ночной клуб, но разве можно найти его, того самого, в ночном клубе? Все, что там можно найти – это те самые ужасы, подстерегающие юных дурочек. А в Третьяковке Таня совершенно забыла про возможного кандидата в мужья, простаивая возле картин. Она не была знатоком живописи, но душой откликалась на все прекрасное – картины, музыку, литературу. А как же иначе, если она сама пишет стихи? Кто сказал, что утро – хмурое и ненастное, а работа помощника бухгалтера на заводе – скучная? В наушниках звучала прекрасная музыка, а Таня почти летела над землей – такая у нее была легкая походка – и улыбалась: новому дню, жизни, прохожим! – сияя восторгом юности и оптимизма. – Доброе утро! – не поздоровалась, а объявила, что утро, несмотря на погоду и понедельник, действительно доброе. – В Москве. «Ну, вот, так и знала.» Таня слегка вздохнула, посмотрелась в зеркальце. – Нет. Просто поехала. По Москве погуляла, в Третьяковку сходила. – Одна. – Нет, почему-то не боюсь. Люблю ездить. Я уже во многих городах побывала, еще когда училась. Мы с подружкой даже в Норильск собирались. – Работать, белых медведей смотреть! – весело заявила Таня. – Они так прямо по Норильску и ходят! Обе расхохотались. – Тогда, да, стоит мотаться! А почему же в Норильск не поехали? Может, твое счастье там и сидит до сих пор, тебя дожидается! – Подружка ребенка родила. Ей уже не до Норильска. – Замуж вышла? Таня собрала все свои вещички в сумочку, положила ее в ящик стола. – Не вышла, просто родила. – Все надеялась, что в отце ребенка пробудятся отцовские чувства, – пояснила Таня, раскладывая на столе документы. – И что? – Не пробудились. Таня включила компьютер. Наталья смотрела на нее в раздумьи, обеспокоенно, покачала головой. – Да, вот как… Смотри, сама не вляпайся… – Уж постараюсь! Я, может, и авантюристка, но не дура! – А знаешь, – задумчиво проговорила Таня, – я все езжу, езжу по другим городам, а иногда думаю, что, может быть, счастье мое где-то совсем рядом. После работы Таня и Наталья вышли из проходной, как всегда, вместе, но тут Таня стала прощаться. – Нет! У меня важная деловая встреча! – заявила Таня. Наталья недоверчиво покачала головой, глядя на горящие Танины глаза. – Свидание, что ли? Таня загадочно улыбнулась и помахала рукой. – Пока! И побежала к остановке, ничего не объясняя. Наталья посмотрела ей вслед с беспокойством. А у Тани действительно была деловая и очень важная для нее встреча. Радостно взволнованная, она шла по темноватому пустынному коридору редакции, читая таблички на дверях. «Отдел поэзии» – прочла Таня надпись, от которой сильнее забилось сердце. Под этой табличной была еще одна, менее поэтичная «Ответственный за пожарную безопасность Тимофеев В.И.» За столом сидел лысоватый мужчина лет пятидесяти. – Здравствуйте! – храбро сказала Таня. – Я – Татьяна Новикова. А Валерий Иванович – это вы? Я вам свои стихи по телефону читала. Вам понравились. – О, Танечка! – оживился Тимофеев. – Проходите, проходите! Садитесь. – Какая вы – молодая, красивая! – восхитился сотрудник редакции. – Даже не ожидал! И стихи так восторженно читали! О, молодость, молодость… Огонь, восторг! Да… – Вот, я принесла. – Что? Тимофеев недоуменно взглянул на лист. – Стихотворения. Вам же понравились, – объяснила Таня. Валерий Иванович взял лист, невнимательно просмотрел стихотворение. – Да, да, превосходно! Интересные стихи. – Вы напечатаете? – с надеждой спросила Таня. – Что? – Стихотворения. Вам же нравятся. – Ну, знаете, так сразу. Печатать! Сначала нужно все обсудить. Поговорить о поэзии, о вашей дальнейшей литературной деятельности, о вашем месте в современном литературном процессе. – Давайте поговорим, – недоуменно произнесла Таня, немного сбитая с толку такими высокопарными словами. – Не здесь, не здесь. Разве можно говорить здесь о поэзии? Суета. Для беседы о поэзии нужна другая обстановка, более интимная. Например, гостиничный номер. – Хорошо, приду, – как можно простодушнее согласилась она – Вот и славно! – обрадовался Тимофеев. – С мужем, – все так же простодушно добавила Таня, на ходу сочинив несуществующего супруга. – Постойте! А муж зачем? – Как зачем? – прикинулась она наивной дурочкой. – Вы же сами сказали – поговорить о поэзии. А мой муж очень любит беседы о поэзии. – Нет, муж тут совсем не нужен, – сухо возразил Тимофеев. – Я вижу, вы не хотите увидеть свои стихи опубликованными. По правде говоря, не такие уж они и хорошие. И вообще, тут у нас многие ходят. Вы где-то работаете, учитесь? – Работаю. Бухгалтером, – спокойно сказала Таня. – Вот и прекрасно! И работайте! И зачем вообще бухгалтеру писать стихи? Дебет, кредит, сальдо – и вся поэзия! Таня вышла из здания редакции, попыталась запихнуть папочку с никому не нужными стихами в сумку. Папка не желала помещаться полностью, часть ее торчала из сумки, напоминая о неприятном разговоре с редактором. – Нет, ты не только авантюристка. Ты еще и дура! – бурчала Таня, злясь на непокорную папку и на себя. – И не просто дура! Идиотка! Чего ты туда лезешь? Поверила, примчалась! «Ах, какие у вас стихи интересные! Ах, приходите!» И на что ты надеялась? Чудес – не бывает! Кое-как справившись с папкой, Таня медленно пошла по улице. Разглядывала дома, прохожих, небо, пытаясь вернуть себе свое обычное приподнятое настроение. У цветочного киоска остановилась, любуясь цветами и машинально наблюдая за продавщицей, составляющей букет для очередного покупателя. – Здравствуйте! – услышала она приятный мужской голос и обернувшись, застыла в восхищении. Элегантный молодой человек, невероятно привлекательный и самоуверенный, обратился к цветочнице с необычной просьбой: – Посоветуйте, какие цветы подойдут для самой красивой в мире девушки? Его внешность и его манеры произвели на Таню такое впечатление, что она так и стояла столбом, не в силах оторвать восхищенного взгляда от этого потрясающего парня. Она зачарованно смотрела на молодого человека и на шикарный букет роз, завидуя той девушке, которой предназначались эти цветы. – Вам нравятся? – Конечно! – воскликнула она, удивленная тем, что он вообще ее заметил. Элегантный красавец протянул ей букет. – Это – вам! Потрясающие розы для потрясающей девушки! Таня в изумлении смотрела то на шикарные розы, то на их шикарного дарителя. Что это – розыгрыш? Неуверенно поблагодарила и взяла букет, опасаясь какого-нибудь подвоха. Сейчас он скажет, что пошутил... Но молодой человек галантно, явно рисуясь, жестом предложил взять его под руку. Растерянная Таня, помедлила, но все же несмело дотронулась до его локтя. Неужели чудеса все-таки бывают? – «Барбазан»? «Люмьер»? «Джельсомино»? – Что? – Я спрашиваю, в какой ресторан поедем? – уточнил ее галантный кавалер. – Не знаю, – тихо ответила Таня. Они медленно пошли по улице. – Или вы предпочитаете проводить вечера в «Литературном кафе»? – Может, и предпочитаю, но я там никогда не была, – сказала Таня, понемногу приходя в себя. – А, так мы не местные? – насмешливо поинтересовался ее спутник. – Почему это? Я – местная. Я на заводе работаю. – Завод? Надо же, какая экзотика, – хмыкнул красавец. – Для кого-то, может, экзотика, а для кого-то… – …суровые будни, – подхватил ее спутник. – Предлагаю внести в них разнообразие и посетить, например, «Литературное кафе». – Это такое кафе, где поэты свои стихи читают? – Так ресторан называется, в стиле девятнадцатого века. Там подает меню сама Наталья Гончарова. Но можем поехать и туда, «где поэты свои стихи читают». – Настоящие поэты? – недоверчиво переспросила Таня. – Настоящие! – улыбнулся молодой человек. – Едем? От настоящих поэтов отказаться было невозможно. – Едем! – решительно согласилась Таня. – А как вас зовут? Парень картинно склонил голову: – Прошу прощения, не представился! Кирилл. А у моей прекрасной незнакомки, наверное, такое же обворожительное имя, как и внешность. – Столько комплиментов! Спасибо! – кокетливо ответила Таня и подыграла, ответив в его стиле: – Но если вы узнаете мое имя, то я уже не буду прекрасной незнакомкой. Стану обычной знакомой, и прелесть новизны померкнет. – О! – поразился Кирилл ее неожиданному красноречию. – Ты что, тоже стихи пишешь? – Нет, я – бухгалтер, – ответила Таня с самым простодушным выражением лица, на которое только была способна. – В принципе, одно другому не мешает, – пожал плечами Кирилл. Таня была признательна ему за эти слова, но неприятный разговор с редактором давал о себе знать, и она не стала торопиться с откровениями: – Ах, что вы! Разве может бухгалтер писать стихи? Дебет, кредит, сальдо – вот и вся поэзия. Она понюхала розы и сообщила, желая подразнить своего галантного кавалера: – А имя у меня и правда – обворожительное, редкостной красоты: Фекла. Но вы можете звать меня нежно и ласково: Феклуша. В кафе на небольшой сцене женщина неопределенного возраста декламировала что-то заунывное. Посетители сидели за столиками, почти не слушая поэтессу. При появлении Кирилла с Таней все заметно оживились, радостно его приветствуя. Быстро подошла улыбающаяся официантка. – Пожалуйста, принесите вазу для цветов, – распорядился Кирилл. Они сели за столик. Официантка принесла вазу с водой, поставила розы, вопросительно посмотрела на Кирилла. – Как обычно, – сказал он. – Вас тут все знают, – сделала вывод Таня, с интересом оглядываясь. На стул рядом с ней бухнулся подвыпивший полный парень с длинными немытыми волосами. – Всем привет! – объявил он и повернулся к Тане: – Кирюха – мировой парень! Я те за него ручаюсь! – А вы-то кто, чтобы ручаться? – холодно ответила она. – Я вас первый раз в жизни вижу. Официантка принесла бокалы с вином и тарелки с закусками, расставила на столике. – Толь, ты иди. Мы тут сами как-нибудь, – спокойно сказал Кирилл своему приятелю. Анатолий встал, пошатываясь. – Во дает, а? «Первый раз в жизни!» Меня – не знает! Да я! – и заявил с угрозой: – Вот выйду щас и свои стихи прочитаю! Гениальные! И публика – лежать будет! И направился к сцене, чтобы привести угрозу в исполнение, бурча на ходу: – Кто я такой… – Это – поэт? – изумилась Таня. Кирилл улыбнулся ее непосредственности: – Да, это – поэт. И неплохой. – Только пьяный, – осуждающе заметила Таня. – Это его нормальное состояние, – улыбаясь, пояснил Кирилл. – Пьет, чтобы снизошло вдохновение. Трезвый он ничего написать не может. Со сцены доносился невнятный голос пьяного поэта. – …кончается… – И что, все поэты так, вдохновляются? – спросила Таня. – Если долго не приходит муза. – …потери… – доносилось со сцены. Кирилл отпил из бокала, добавил задумчиво: – Она – дама капризная. – …агония… Таня прислушалась к тому, что долетало со сцены, и скептически произнесла: – Похоже, муза вашего приятеля – весьма экстравагантная особа. Сплошной мат! Кирилл выпил еще вина и спокойно объяснил: – В современной поэзии обсценная лексика является одним из средств самовыражения. – Да вы закусывайте! – предложила Таня. Он улыбнулся и, глядя на сцену, добавил: – Думаю, что поесть мне сейчас все равно не придется. – Почему? – не поняла Таня. – Дор-рогие друзья! – сообщил со сцены Анатолий, закончивший декламацию своих стихов. – Сегодня нас почтил своим присутствием всемир-рно известный и любимый нами поэт, и, надеюсь, он не откажет, если мы попросим его прочитать что-нибудь из его замечательных… Он не успел договорить, как его речь прервали восторженные выкрики посетителей, уже догадавшихся, о ком он говорит. – Бессмертных! Гениальных! – слышались мужские голоса. – Потрясающих! – выкрикнула какая-то женщина. – …произведений! – заключил Анатолий. – Кирилл! Просим! – в зале раздались аплодисменты. Кирилл встал и направился к сцене. Таня потрясенно смотрела на него. – Спасибо, друзья, за теплый прием! – сказал Кирилл со сцены. – Понимаю, что пошутили, но приятно! Переждал негромкий смех из зала, взял в руки гитару. – Сегодня со мной самая очаровательная в мире девушка, и эти стихи я исполню для нее. Таня, изумленная, совершенно растерянная, сидела, боясь пошевелиться. К сожаленью, я не буду пьяным, – нараспев проговорил Кирилл, аккомпанируя себе на гитаре. – Если бы я мог напиться пьяным, Я бы очень громко песни пел. Я бы очень шумно веселился, Я бы пел, шутил и веселился, Если бы я только мог напиться, Я бы очень громко песни пел. Успокойся, я не буду пьяным, К сожаленью, я не буду пьяным. Сколько б я ни выпил, я не буду пьяным, Песни буду очень тихо петь. Раздались аплодисменты, Кирилл сошел со сцены. К нему подошел Анатолий. – А это что за явление? Где ты ее нашел?! И добавил с интонацией, в которой явственно прозвучало «Не уважаешь, да?»: – Что, надоели потасканные прокуренные поэтесски? На свеженькое потянуло? – Так, занятная девчонка, – небрежно ответил Кирилл. – Представь, на заводе работает. – Такое еще бывает? – поразился Анатолий. – Ну, ну, удачи! Глянь на нее – она вся твоя! Кирилл самодовольно усмехнулся «Кто бы сомневался!» – Ну, как, понравилось? – спросил он у взволнованной Тани, усаживаясь за столик. – Да! Еще бы! Очень! Спасибо! – искренне воскликнула она. Кирилл улыбнулся. – И спасибо, что Феклушей не назвали! – Так как же тебя зовут? – Татьяна. – Ну, что ж, Танечка, ты хотела поэтов увидеть. Пожалуйста, любуйся. – Я – любуюсь, – с нежностью в голосе сказала Таня. – Здесь и кроме меня есть поэты. – На других мне любоваться почему-то не хочется, – призналась она. – Тогда поедем ко мне? – предложил Кирилл. – Только ты и я. Я тебе свои стихи почитаю. Только для тебя. К его предложению Таня отнеслась философски, считая это как бы пробным камнем с его стороны. Чему тут удивляться, ведь он, такой весь неотразимый, конечно, не привык к отказам. Девушки ему, наверное, пачками на шею вешаются. Ответила все с той же нежностью в голосе, не меняя интонации и притворяясь совершенной дурочкой: – Я бы с удовольствием. Но как же ваш великолепный подарок? – Какой подарок? – не понял он. – Розы! – Не проблема! Возьмем с собой! – Нет, это нехорошо для энергетики, – как можно серьезнее произнесла Таня. – Чтобы в розах остался положительный энергетический заряд, их нужно отнести сразу ко мне домой, а не возить туда-сюда. – Чушь какая-то, – пожал плечами Кирилл. – Это вовсе не чушь! – воскликнула Таня, притворяясь обиженной. – Ну, как хочешь. Он довез ее на такси до дома, вышел первым, галантно открыл ей дверцу. Таня выбралась из машины, бережно придерживая розы, и предложила непринужденно: – А пойдем ко мне! – На чашечку кофе? – многозначительно произнес Кирилл. – Можно и кофе. Я тебя с мамой познакомлю, – и Таня замерла в ожидании ответа. Если она ему действительно понравилась, то он согласится. – С мамой? – разочарованно протянул Кирилл. – Гм, заманчиво, конечно. Но, давай, в другой раз? – Ладно, – беспечно согласилась она. Кирилл наклонился к ней – и она замерла, когда его губы коснулись ее губ. Если бы он сейчас захотел знакомиться с мамой, она бы призналась. Но он только улыбнулся своей обаятельной улыбкой и ушел. Таня вошла в квартиру, включила свет в прихожей и громко сказала в направлении комнат: – Мама, это я! Я сегодня с таким шикарным парнем познакомилась! Он мне такие чудесные розы подарил! – Но знакомиться с мамой он не захотел, – сказала Таня, обращаясь к фотографии. – Да? – недовольно буркнул он спросонья. – Я тут недалеко, хочу к тебе заскочить, – послышался голос Анатолия. – Подумал, позвоню, может, ты не один. – Один. – Облом? – ехидно поинтересовался приятель. – Да куда она денется, – лениво ответил Кирилл. – Подумаешь! «Завод». Он отключил телефон, включил музыку – громкую и веселую, и снова уткнулся носом в подушку. Пока Кирилл отсыпался после бурной ночи в клубе, у Тани рабочий день был в самом разгаре. Как и у всех сотрудников завода и рабочих первой смены. Все они трудились, как исправные шестеренки и винтики в огромном механизме: у станков или за компьютерами. Каждый вносил свой вклад в налаженную работу огромного предприятия. Тане, как личности творческой, не слишком нравилось чувствовать себя просто шестеренкой или винтиком, но она любила свою работу и коллектив бухгалтерии. Несмотря на то, что ее коллеги были с разными непростыми характерами и часто спорили друг с другом, чувствовала она себя среди них уютно, по-домашнему. Или это они ее так ненавязчиво опекали, помня о том, что ей всего двадцать и после смерти мамы она осталась одна.
Таня, хоть и устала немного после трудового дня, но все еще была полна сил и энергии, чтобы бодро идти домой и улыбаться. Ее радовал уже сам факт того, что вырвалась на свободу, над головой – небо, а вокруг – простор красивого города, а не четыре стены кабинета. – Куда пойдем сегодня? В кафе, где настоящие поэты свои стихи читают или…? Таня быстро и решительно сказала: – Или. Он усмехнулся понимающе: – Я знаю один маленький скромный ресторанчик. Но ресторан оказался шикарным, с огромным залом, роскошной обстановкой. За столами, накрытыми белоснежными скатертями, сидели немногочисленные посетители, мимо столов бесшумно сновали серьезные официанты, звучала негромкая музыка. Таня немного удивилась, но особо восторгаться не стала. – Очень маленький ресторанчик, – сказала она. – И скромный. Еда была вкусной. К радости Тани, Кирилл не стал заказывать незнакомых ей блюд вроде устриц, экзотику она не любила. Молоденькая официантка принесла чашки с кофе, собрала тарелки со стола. – Нравится здесь? – спросил Кирилл. – Да, очень! – искренне ответила Таня. – Музыка приятная. Но главное, спокойно, подвыпившие поэты не мешают. Извини, конечно, что я так невежливо говорю о твоих друзьях. Просто хорошо, что на нас никто не обращает внимания. Не люблю, когда все смотрят. – Не удивительно, что смотрят. Потому что красивая. – Нет, потому что – с тобой. И на тебя там все смотрят. – Что поделаешь, издержки популярности, – полушутя заметил Кирилл. – А что, если человек пишет стихи, ему обязательно ходить на разные тусовки, выпивать, общаться с другими? А если он не хочет? – Это – личное дело каждого. Можно сидеть дома, писать стихи и никому их не показывать. Только тогда никто так и не узнает, что этот человек пишет стихи. – Жестоко, – задумчиво произнесла Таня. – Нормально, – пожал плечами Кирилл. – В жизни за все надо платить. В искусстве – тем более. Чем больше успех, тем выше плата. Если хочешь чего-то достичь – надо быть готовым пойти на определенные жертвы. – Определенные жертвы, – медленно повторила она. – Например, девушке – переспать с кем-нибудь… – Ну и что? Подумаешь, трагедия. Ни для кого из моих знакомых это – не проблема. – Я бы перестала себя уважать. – Ты – вообще уникальное создание, существо из другого мира. Даже с любимым не хочешь уединиться. – Кирюша, не обижайся, но я не могу так сразу. – Сразу?! – возмутился Кирилл. – Мы уже целую неделю встречаемся! Эта странная девчонка начинала его бесить. Если бы он ей не нравился, тогда другое дело. Не может же он нравиться абсолютно всем. Это Кирилл понимал, несмотря на высокое мнение о своей неотразимости. Но он ей определенно нравится – она смотрит на него с восхищением, замирает от волнения, когда он ее целует. Так какого же черта она упирается? – Разве неделя – это долго? – искренне удивилась Таня. Кирилл поразился ее наивности, вспомнил, что он все-таки поэт, взял ее руку в свои ладони и проникновенно произнес: – Для влюбленного это – вечность! – Представь себе, ты – не единственный, кому я нравлюсь, – кокетливо сообщила Таня. – Что ж мне теперь, со всеми спать? У вас, у поэтов, может, это и принято, но я – не такая! Кирилл выпустил ее руку, сказал спокойно: – Я как-то сразу догадался, что у тебя толпа ухажеров. Ни одного ресторана не знаешь. Тане не понравились ни его слова, ни его тон. – Ты, наверное, сильно на меня потратился? – холодно поинтересовалась она. – Розы, рестораны… Сколько я тебе должна? Таня открыла сумочку, посмотрела в упор на своего спутника и продолжила: – Сейчас, конечно, не хватит, но не беспокойся, со временем полностью рассчитаюсь… Кирилл достал пачку сигарет и зажигалку, не спеша прикурил сигарету. Пачку и зажигалку небрежно бросил на стол. – Перестань. Не говори глупостей. Таня закрыла сумочку. К ним подошла официантка и вежливо, но непреклонно заявила: – Извините, но это – зал для некурящих. – Пепельницу принеси, – сказал он без выражения, не глядя на официантку. Она возмущенно взглянула на него, резко развернулась и побежала жаловаться менеджеру на ужасное поведение посетителя. – А как – можешь? – спросил Кирилл. После непродолжительной беседы с невозмутимым менеджером, состоящей из одних его риторических вопросов: «Ты что, с ума сошла? Не знаешь, чей это сын? Работу потерять захотела?» присмиревшая официантка принесла пепельницу, поставила на стол. Кирилл стряхнул пепел с сигареты в пепельницу и ждал Таниного ответа, не обращая внимания на официантку, которая все еще стояла возле их стола. Тане присутствие постороннего человека мешало, она ждала, пока официантка уйдет. Когда та, наконец, отошла от них, Таня произнесла мечтательно, понимая, что хочет слишком многого, нереального: – Я хочу, чтобы все, как положено: ЗАГС, свадьба, законный муж. – Без проблем, – спокойно сказал Кирилл. – Что?! – изумилась Таня. – Завтра пойдем в ЗАГС и подадим заявление, – все так же спокойно сообщил Кирилл. – Ты – серьезно?! – прошептала потрясенная Таня. – Конечно. – Кирюша, ты что… ты делаешь мне предложение? – Ну, да. Теперь – поедем ко мне? – Но в ЗАГСе-то мы еще не были, – напомнила Таня. – Дался тебе этот ЗАГС! Кирилл с силой потушил сигарету в пепельнице. В этот день солнце светило ярко, словно радуясь вместе с Таней. Прохожие спешили по своим делам, даже не подозревая, что у Тани и Кирилла сегодня особенный день. Когда они вышли из ЗАГСа, Таня сияла, чуть не прыгая от восторга как ребенок. Неужели, неужели, это правда? Все сбудется, как мечтается? – Ой, даже не верится! – повторяла Таня. – Всего через месяц мы будем – муж и жена! И вдруг ахнула: – Всего месяц! Надо же к свадьбе подготовиться! Платье! Тебе какие свадебные платья нравятся? – Я в этом как-то не очень, – ответил Кирилл, поглядывая на нее снисходительно. – Ладно, это даже лучше, – великодушно согласилась Таня. – Сама выберу. Мне, знаешь, такие нравятся, – и показала на себе: – тут – так, а здесь – вот так. Красиво, да? Кирилл рассеянно кивнул. – А кольца? – вспомнила Таня. – Что еще с кольцами? – Надо кольца купить. – Купим, – пообещал Кирилл, обнял Таню и прошептал: – Поедем ко мне. – Кирюша! Что ты! У нас еще будет время! Вся жизнь впереди. А свадьба – только один раз! Надо же обо всем подумать. – Вот и подумаем. – Давай сейчас все и обговорим. – Не здесь же. – Можно сесть на скамейку. А у себя дома – ты не сможешь сосредоточиться. – Смогу, смогу, мы все обсудим, все детали, – уговаривал Кирилл, но она махнула рукой, показывая: – Вон симпатичная скамеечка. Таня решительно подошла к замеченной ею скамейке, села. Кирилл тоже подошел, постоял рядом, недовольно глядя на свою невесту, наконец, тоже сел. – Где мы будем отмечать? – деловито спросила Таня. – Выбирай любой ресторан, – равнодушно ответил Кирилл. – Сначала надо подсчитать гостей. Сколько человек будут с твоей стороны? – С моей стороны? – Ну, да! Кого ты приглашаешь? Родители, да? Ты говорил им обо мне? Я им понравлюсь? – Родители за границей. – Ну и что? Разве они не приедут? – Это не так просто, – уклончиво ответил Кирилл. – Ладно. Кто тогда? – спросила Таня и недовольно предположила: – Друзья? – Знаешь, как-то… Может, без них? Напьются, будут глупости болтать. – Ладно! – Таня даже обрадовалась. – Тогда что же получается? Только мои? У меня гостей совсем немного. Весь наш отдел, конечно, но он небольшой: один мужчина, четыре женщины, две придут с мужьями. Соседа приглашу. Тетя Люба обязательно приедет. И все. Таня задумалась. – А может, лучше у меня стол накроем? – предложила она. – Мило так, по-домашнему. Мы с тетей Любой такое угощенье приготовим – любой ресторан позавидует! Ты как, согласен? – Я на все согласен, – кивнул Кирилл, обнял Таню, поцеловал, зашептал на ухо: – Поедем ко мне, лапушка моя. – Кирюша, понимаю, что я для тебя – существо из другого мира, но… – очень тихо произнесла Таня. – Давай после свадьбы. Кирилл выпустил ее из своих объятий, сказал резко: – Не зови меня Кирюшей. Он встал, злясь на себя и на нее. – Уже уходишь? – растерянно спросила Таня. – Да, у меня дела. – Мы же еще не обо всем договорились. – Знаешь, я как-то не очень силен во всех этих практических премудростях. Давай, ты сама все организуй. – Ладно, – разочарованно сказала Таня. Она смотрела ему вслед. Кирилл шел, не оглядываясь, к проезжей части дороги. Сел в такси, уехал, оставив ее наедине со всеми предсвадебными хлопотами. Наверное, его тяготят эти приземленные разговоры, ему привычнее в высоких сферах поэзии. Мимо скамейки, на которой сидела Таня, проехал маленький мальчик на трехколесном велосипеде, следом шли его родители. Таню обдало теплом обычной семейной жизни. Ей так хотелось такого же теплого и простого счастья. Из дома Таня позвонила своей единственной родственнице, горячо любимой тете Любе, которая была для нее больше, чем тетя. – Тетя Люба! – кричала Таня в телефон, в котором почему-то все невозможно трещало и шуршало. – Ты меня хорошо слышишь? Я плохо. ...Нет, у меня все нормально, слышно, говорю, плохо. Приглашаю тебя на свадьбу! ...На мою, конечно! Двадцать восьмого, в субботу. Будешь выезжать, сообщи! С утра лил сильнейший дождь, дул ветер. Сражаясь с разбушевавшейся стихией и с зонтом, который вырывался из рук, Таня промокла и чуть было не опоздала на работу. Примчалась в последнюю минуту, возбужденная и запыхавшаяся. Объявила с ходу: – Всем доброе утро! Минуточку внимания! Приглашаю всех на мою свадьбу! В субботу, двадцать восьмого. Сотрудники бухгалтерии все уже были в сборе, готовые приступить к работе. На полу стояли раскрытые для просушки зонты. Услышав Танино сообщение, ее коллеги на мгновение замерли. Таня полюбовалась произведенным эффектом, раскрыла свой мокрый зонт и поставила его рядом с другими. Женщины одновременно заговорили, перекрикивая друг друга. Единственный мужчина в отделе – главный бухгалтер – строгий, в очках, худощавый и лысоватый, молча сидел за своим столом, углубившись в изучение бумаг. – А говорила «деловая встреча»! – воскликнула Наталья. – Таня, какая свадьба? – удивилась Таисия Тихоновна, невыразительная женщина средних лет. – Ты же ни с кем не встречалась! – Татьяна, поздравляю! – громко провозгласила Алла Николаевна, крупная моложавая дама. – Где будете отмечать? – Танюша, класс! – восхитилась Лика, Танина ровесница. – А кто жених? С женихом познакомишь? – Свадьба будет у меня дома. Мы так решили, – сообщила Таня громогласной Алле Николаевне и пообещала Лике: – На свадьбе познакомитесь! – Правильно! – поддержала Наталья. – Нечего тут. Отобьют еще. – Тань, почему дома? – огорчилась Лика. – Сейчас столько всяких возможностей! Все в бальных платьях! В кринолинах! Или под водой! А еще – с парашютами прыгают! Лика схватила один из зонтов и изобразила «прыжок с парашютом». – Гости тоже, что ли, должны прыгать?! – возмутилась Алла Николаевна. – Нет, я не согласна, – заявила Таисия Тихоновна. – Я высоты боюсь. – Таня, вы правильно решили, – сказала Наталья. – Не надо парашютов, дома гораздо лучше. Среди всеобщего женского гвалта вдруг раздался спокойный мужской голос: – Таня, я вас поздравляю. Все женщины умолкли и посмотрели на главного бухгалтера. – Спасибо, Алексей Петрович, – ответила Таня. Наконец, в бухгалтерии стало тихо, сотрудники занялись своими прямыми обязанностями. Таня, сосредоточенно глядя на монитор своего компьютера, негромко произнесла: – Есть интересный вариант: свадьба на пляже. Все в купальных костюмах. Лика вскочила с места, подбежала к Тане: – Где, где? Дай посмотреть! Алла Николаевна фыркнула, Наталья захихикала, Таисия Тихоновна неодобрительно покачала головой. Главный бухгалтер молча взглянул на Таню поверх очков. – Невеста – в бикини, жених… – комментировала Лика. – Да какая разница: парашюты, бикини, – прервала ее Наталья. – Лишь бы человек был хороший! – Или хотя бы поддавался дрессировке, – громко заявила Алла Николаевна и поспешно добавила, покосившись на главного бухгалтера: – То есть, я хотела сказать, перевоспитанию. – Вот поэтому я и не женился, – философски заметил Алексей Петрович, не поднимая головы от бумаг. В свадебном салоне Таня провела незабываемые минуты своей жизни. Вежливые консультанты, примерка роскошных платьев. Таня чувствовала себя, как модель на подиуме, красуясь перед зеркалами. Перемерила все: и пышные с оборками и кринолинами, и обтягивающие с длинным шлейфом, и даже коротенькое платьице на бретельках в комплекте с замысловатой шляпкой. Наконец, выбрала и купила именно такое платье, какое и хотела – легкое, воздушное, в котором казалась принцессой из волшебной сказки.
Утром в пятницу перед работой поехала на вокзал встречать тетю Любу. Ее тетя – самый близкий и родной ей человек – ничуть не изменилась, не постарела – все такая же: полноватая, уютная, добрая и одновременно энергичная. Таня помогла загрузить в такси многочисленные сумки милой тети, которая навезла всевозможных домашних разносолов для свадебного стола. Сумок было так много, что они не поместились в багажник, и часть пришлось взять в салон такси. И одну сумку даже забыли на стоянке, пришлось вернуться – хорошо, что сразу спохватились. Довезла до дома и тетю, и ее сумки, и помогла все выгрузить и занести в квартиру. Оставила тетю Любу хозяйничать и помчалась на работу. Все пункты предсвадебных мероприятий были выполнены, за исключением одного. Поэтому она после работы позвонила Кириллу. Таня шла по улице, упорно пытаясь дозвониться до своего жениха: снова и снова нажимала на сотовом вызов, слушала длинные гудки. Кирилл не отвечал. Наконец, услышала его голос – сдержанный, негромкий, означающий наивысшую степень раздражения. Когда человек в гневе, в ярости, сначала он кричит, а когда доходит до наивысшей стадии – уже не кричит, а говорит вот так, негромко, придушенно: – Говори быстрей, мне некогда. – Я только хотела спросить, – торопливо произнесла Таня, – а когда пойдем кольца покупать? – Я сейчас занят. – Свадьба же завтра, – напомнила она. – Да? Ну и что? – Больше нельзя откладывать. – Ты что, не понимаешь? Мне – некогда. У меня сейчас переговоры с издателем. И вообще, творческий подъем. А ты меня постоянно дергаешь. Ты хоть понимаешь, что такое творчество? – Понимаю, – мягко сказала Таня. – Ты только не волнуйся. Я сама куплю. Я как раз зарплату получила. В ювелирном магазине Таня внимательно разглядывала обручальные кольца, а продавщица так же внимательно смотрела на странную покупательницу. – Вот эти покажите, пожалуйста, – попросила Таня. – Не мое дело, конечно, – не выдержала продавщица, – но что это вы – одна. А жених где? – Ему некогда, – независимым тоном сообщила Таня. Продавщица пожала плечами: – Не понимаю я этого… – Ничего, перевоспитаю, – бодро заявила Таня. Что-то подсказывало ей: глупо не замечать всех этих звоночков, закрывать глаза на его подозрительное поведение. Но она искала ему оправдания и находила. Всегда можно найти оправдание, если постараться. Он такой красивый, избалованный женским вниманием, ему не так легко расстаться с холостой жизнью, вот он и нервничает. С мамой знакомиться не захотел – не любит общаться с родителями, наверное, в семье отношения сложные. А он ведь так и не знает, что мамы у нее нет! Да, он необычный, конечно. Но ведь он – поэт. Разве может быть плохим человек, пишущий такие замечательные стихи? Но главное было то, что она просто боялась упустить свой, быть может, единственный шанс, боялась остаться одна. Как тетя Люба, старшая мамина сестра, не такая красивая как мама, которая быстро махнула рукой на свою личную жизнь и целиком посвятила себя воспитанию чужих детей и родной племянницы. Как мама, которая сдалась не сразу, продолжая надеяться, что найдется и для нее спутник жизни. Как подруга Оля, родившая ребенка без мужа, как бледная одинокая Таисия Тихоновна. А замечание умудренной житейским опытом Аллы Николаевны о перевоспитании вселило в Таню надежду, что со временем, окруженный ее нежностью и любовью, Кирилл станет другим, более внимательным и отзывчивым. Ведь он был таким галантным, вежливым и остроумным. Таня примерила кольца, расплатилась и направилась домой. Еще было столько дел! Кирилл, ничего не подозревающий о Таниных планах относительно его перевоспитания, сидел за столиком в обычном кафе вместе со своим приятелем Анатолием. Немного закуски, много водки и задушевный мужской разговор. – А как у тебя с этой, как ее… колхоз? – спросил Анатолий, опьяневший настолько, что у него заплетался язык. – Не колхоз, а завод, – мрачно поправил его Кирилл, выговаривая слова четко, но медленно. – Один фиг, – отмахнулся Анатолий и подмигнул. – Ну, так как? – А никак. – Да ты че? – поразился приятель. – Ну, дела! Ты бы это… жениться, что ли, пообещал. – «Пообещал!» – усмехнулся Кирилл. – Мы даже заявление подали. – Да ну?! И че? – Свадьба завтра. – Женишься, что ли? А че не сказал? Лучшему другу… Не приглашаешь? – Что я, совсем свихнулся, жениться? Анатолий недоуменно уставился на Кирилла. – А с-свадьба?! – Не приду, и все. – Круто! – восхитился Анатолий. – Ну, ты даешь, блин! А если это… папаша ее. Разыщет тебя и из двустволки. – Он жестами изобразил, как прицеливаются из ружья. – Бац! – Какой еще папаша? – возразил Кирилл. – Откуда у него двустволка? – Ну, может, он охотник. На медведя ходит. – С двустволкой на медведя? Разве? – нахмурился Кирилл, пытаясь вспомнить, с чем охотятся на медведей. – Ну, не знаю, на кого. Ну, на куропаток. Или на этих… р-рябчиков. Подстрелит тебя, как рябчика. Слово «рябчик» вызвало у опьяневшего Анатолия приступ смеха: – Хи-хи! Рябчик! Кирюха – рябчик! Внезапно успокоившись, выдал новую мысль: – А может, у нее папаша – крутой. Тогда все – кранты. – У крутых папаш дочки на заводе не работают, – со знанием дела возразил Кирилл. – А, точно, – согласился Анатолий. – А был бы у нее крутой папаша, ты бы женился. Скажи, женился бы? – Мне своего крутого папаши хватает, – мрачно сообщил Кирилл. – Да, – кивнул Анатолий и воскликнул с воодушевлением: – Верно! Ты у нас вообще – жених ого-го! И папаша – крутой, и сам – во, красавец, талантище! За тобой такие… бегают! А тут какой-то колхоз фасоны строит. Не-е, ты зря не хочешь идти завтра. Тебе надо прийти... и сказать... так при всех и сказать... «Ты, блин, вообще, кто?» – запинаясь, говорил Анатолий. – Да я!.. да мне только свистнуть, вот так, – он попытался свистеть, но вместо свиста получился неопределенный шипящий звук, – и столько всяких набежит. Да! Что даже, вот! Плюнуть будет некуда! Не-е, я бы – сказал! – Да ну ее, – мотнул головой Кирилл. – Не пойду. – Я – пойду! – заявил Анатолий. – И – скажу! Все скажу! За то, скажу, тебе вот это! Такого парня мучила! За нос водила! Замуж захотела? Вот, фигу тебе, а не мужа! Он жестом показал Кириллу, чтобы тот налил ему водки. – Давай, еще! К черту колхоз! За тебя! Наступил тот самый день, на который было возложено столько надежд. К которому Таня усиленно готовилась. И не только Таня. Тетя Люба сразу, как приехала, развела бурную хозяйственную деятельность, прочно обосновавшись на кухне. Так что к приходу запланированных гостей все блестело, стол был накрыт белоснежной скатертью и сервирован. Таня, с сияющими глазами, в длинном роскошном свадебном платье и фате, красовалась перед гостями, с удовольствием выслушивая их комплименты. Ждали прихода жениха. – Тань, там к тебе какой-то. Таня, заподозрив неладное, быстро прошла в прихожую, выглянула, увидела на лестничной площадке Анатолия, вышла к нему и плотно прикрыла за собой дверь. Анатолий, находившийся в своем обычном состоянии, то есть в легком подпитии, нагло ухмыльнулся и сообщил: – Кирилл попросил передать тебе привет. Сам он не сможет прийти, сказал, чтобы отмечали без него. – Хорошо, – очень спокойно сказала Таня. – Кириллу что-нибудь передать? – поинтересовался Анатолий, сбитый с толку спокойствием Тани. – Можешь ему передать: единственное, что могло бы меня удивить – это, если бы он ухитрился не прийти на свои похороны, – хладнокровно ответила Таня. – А теперь – катись! Она подтолкнула Анатолия к ступенькам. Он послушно пошел, изумленно оглядываясь на нее, даже с каким-то уважением. Таня усмехнулась. А он что, думал, она тут усядется на ступеньках и будет реветь? Может, она бы и уселась, и разревелась бы. Если бы такое предательство было для нее полной неожиданностью. Если бы она безоговорочно верила Кириллу, а он ее обманул. Но было все не так. Это не он ее обманул. Это она себя обманывала. Закрывала глаза на его поведение. Придумывала ему оправдания. Верила в чудо. Да, всему виной ее идиотская вера в чудо, которое обязательно должно случиться. Вот и случилось. Дверь слегка приоткрылась, кто-то пытался выглянуть. Наверное, Наталья беспокоится. – Я сейчас, – пообещала Таня в приоткрывшуюся щелку и снова закрыла дверь. Что же делать? Что она скажет гостям? Жених резко заболел, разбился на мотоцикле... Отравился, не в силах расстаться с привычным укладом холостой вольницы... Гости, тетя Люба... Тетя Люба! Она же будет переживать. Ехала в такую даль... Разве можно расстраивать единственного близкого родного человека. Таня решительно поднялась на следующий этаж и нажала кнопку звонка. Как всегда, звонить пришлось долго. Наконец, дверь открылась, и на пороге появился сосед, как всегда, взлохмаченный и с отсутствующим взглядом. Увидев Таню, пробормотал: – Танюша, поздравляю… Я собирался прийти попозже… Таня, не говоря ни слова, стремительно вошла в квартиру и прошла мимо слегка растерявшегося соседа в комнату. Здесь царила атмосфера творческого беспорядка: кровать была завалена толстыми книгами и дисками, повсюду валялись разбросанные вещи, на включенном компьютере виднелся текст программы. Таня подошла к шифоньеру и открыла дверцу. Юра вошел следом. – У тебя есть черный костюм? – спросила Таня, изучая содержимое шифоньера. – Есть, только не совсем черный, – признался Юра. Таня достала темно-серый костюм. – Нормально, подойдет. Одевайся! – Тань, я же говорил, что обязательно приду на твою свадьбу, только немного попозже. У меня времени в обрез. Нужно дописать программу. – Юра, ты должен меня спасти! – торжественно заявила Таня. Он смотрел на нее, недоумевая, от чего ее нужно спасать. – Ты будешь моим женихом, – сообщила Таня тоном, не терпящим возражения. Юра молча смотрел на Таню, то ли ожидая объяснений, то ли опасаясь за ее рассудок. Она немного помолчала, понимая, что, пожалуй, переборщила с командами, и заговорила мягко, убеждающе: – Юра, пойми, у меня нет другого выхода. Мне нужна твоя помощь. Мой… – она запнулась и с трудом выговорила это слово, – жених не пришел, – и сказала торопливо, заметно нервничая: – Дело даже не в том, что я пригласила весь отдел и все будут смеяться надо мной и показывать на меня пальцем, будут сочувствовать вслух и хихикать за спиной. Переживу! Таня передохнула и продолжила спокойнее: – Но, понимаешь, ко мне приехала тетя Люба, из Сибири, в такую даль, два дня в поезде. У меня – только она одна из родных, и у нее тоже никого, кроме меня, она не выдержит такого… Прошу тебя, только ради нее, ради тети Любы. Юра, она завтра вечером уедет. – Я не могу до завтра вечером! – И не надо! Покажу тебя гостям, сядем в машину, покатаемся, потом посидишь часик на свадьбе и тихо исчезнешь. – Мне программу… Юра наткнулся на умоляющий Танин взгляд, полный отчаяния, помолчал немного. – Согласен. Ради тети Любы. – Как ты себе это представляешь… – говорил Юра, вяло сопротивляясь безумству идеи. – Допустим, сейчас объявим гостям, что я жених. Кстати, как меня зовут? – Юрий. – Твоего тоже Юрой звали? Зовут? – Его звали и зовут Кириллом, но никто из гостей об этом не знает. Я никому о нем не рассказывала, – и Таня добавила мечтательно: – Думала, придут на свадьбу и сами его увидят… – она помолчала немного, расставаясь с глупой мечтой, и продолжала деловито, – и тете Любе просто позвонила: «Приезжай на мою свадьбу». Без подробностей. Она только вчера утром приехала, и сразу с дороги – на кухню. А я – на работу. И потом мы с ней только на кулинарные темы и говорили. Так что можешь смело носить свое имя. – Регистрация, кольца, свидетели… – бурчал Юра. – Надеюсь, ты не собираешься убирать свидетелей? – Ну, ты зануда. Все будет нормально, не волнуйся. Я все беру на себя. Ты мне только подыгрывай! – Чтобы подыгрывать, я должен быть в курсе затеваемого тобой дела, хотя бы в общих чертах. «Ну, точно зануда!» – Регистрироваться мы, конечно, не будем, – немного раздраженно пояснила Таня. – Поедем в ЗАГС, где-нибудь в темном коридорчике наденем кольца, выйдем, сядем в машину и вернемся к гостям, как будто уже зарегистрировались. Про свидетелей я все объясню сама. Кольца у меня есть. – А потом? – Что «потом»? – Когда снова соберешься выходить замуж. Как ты будешь объяснять тете Любе? – Ой, подумаешь, скажу: развелись, не сошлись характерами. Это – не так страшно. А вот свадьба без жениха… Ну, вот, смотри, какой ты красивый! Юра, облаченный в костюм и причесавшийся, выглядел и в самом деле настоящим женихом. Так они и предстали перед гостями – решительная и целеустремленная Таня и немного смущенный Юра. – Знакомьтесь, мой жених! – радостно объявила Таня. Гости обступили их, здороваясь и знакомясь с Юрой, который только растерянно повторял: – Здравствуйте. Юрий. Здравствуйте. Очень приятно. Таня подвела к нему тетю Любу: – Это – Юрий. Юра – это моя тетя, тетя Люба. – Здравствуйте, – сказала тетя Люба, ласково глядя на смущенного молодого человека. – Здравствуйте. Очень приятно, – повторил Юра. – Мы в ЗАГС вдвоем поедем, – объявила Таня, направляясь в спальню и ведя за собой своего фиктивного жениха, которого боялась оставить наедине с гостями. – Как вдвоем? – удивилась Наталья. – Тань, мы тоже хотим поехать! – заявила Лика. – А свидетели? – поинтересовалась Алла Николаевна. – Зачем целой толпой ехать? Мы хотим вдвоем. Так романтичнее! Свидетели уже в ЗАГСе, ждут. Лучший друг Юры и его жена. В смысле, жена лучшего друга! Они уже там! Сейчас звонили. Мы уже едем! – и тихо сказала Юре: – Пойдем, надо кольца взять. – Белого ничего нет. Нашла ярко-красную косметичку, повертела в руках и отбросила, вынула маленький розовый кошелек, посмотрелась в зеркало: – Розовое не подходит. Снова стала рыться в ящиках, повторяя: – Розовое не подходит. Белого нет. Юра, вошедший вслед за Таней, спокойно наблюдал за ее странными действиями. Наконец, спросил: – Зачем это тебе? – Кольца положу. Не найдя ничего лучшего, чем розовый кошелечек, Таня положила кольца в него. – Кольца давай мне, – сказал Юра. – А если потеряешь? – Не потеряю. – Ладно. Возьми. Таня сунула ему в карман кошелек с кольцами. Веселенький кошелечек смешно торчал из кармана, но она, не заметив этого, подбежала к зеркалу, поправила сбившуюся фату. Юра вынул кошелек из кармана, а кольца – из кошелька, положил кольца в карман, кошелек оставил на кровати. «Жених» и «невеста», провожаемые гостями, вышли из подъезда и сели в подъехавший свадебный автомобиль. В просторном светлом коридоре ЗАГСа суетился народ: несколько пар, приехавших для регистрации брака, и их друзья и родственники. Никто не обратил внимания на еще одну пару. Они остановились в стороне. – Давай кольца, – тихо сказала Таня, протягивая руку, и тут только заметила, что у Юры нет кошелька. – Потерял?! – ужаснулась она. Юра вынул кольца из кармана. Все помыслы Тани были направлены только на успешное претворение в жизнь своего дерзкого плана. Она решительно взяла кольцо, собираясь надеть его себе на палец. Юра мягко, но непреклонно забрал у нее кольцо и надел ей. Таня слегка растерялась, надела ему другое кольцо и подняла голову. Их взгляды встретились. Кто-то приоткрыл дверь в зал регистрации, и оттуда донесся торжественный голос сотрудницы ЗАГСа: – Объявляю вас мужем и женой… И послышались звуки свадебного марша.
Тем временем гости готовились к приезду молодоженов. Женщины суетились, говорили все одновременно, обсуждая проблему. Мужчины держались в стороне от переполоха, сдержанно наблюдая за женщинами, но готовые прийти на помощь в случае необходимости. Решался важный вопрос. – Скоро уже приедут! – беспокойно повторяла Наталья, выглядывая в окно. – Как-то полагается встречать… – подала идею Алла Николаевна. – Ой, и правда! – разволновалась Наталья. – Что же делать? Тетя Люба, вы не знаете, как положено? – Родители должны встречать, наверное… – расстроено произнесла тетя Люба и посмотрела на фотографию в траурной рамке. – Сами замужние, а спрашиваете, – упрекнула Таисия Тихоновна своих коллег. – Вас как встречали? – У меня свадьба была комсомольско-молодежная! – гордо заявила Алла Николаевна. – А у меня… – начала Наталья и растерянно замялась. – Все понятно. Принято встречать с караваем. Родители жениха обычно встречают… – сообщила Таисия Тихоновна, проявив неожиданную осведомленность в свадебных обрядах. – Таня говорила, они за границей, – сообщила Лика. – Понятно, родителей нет, – сделала вывод Таисия Тихоновна. – Каравай есть? – Каравая нет. – Каравая нет… Ничего страшного! Можно и без него! Надо приготовить лепестки цветов, зерно, конфеты, монетки… – Таисия Тихоновна взяла руководство на себя. – Лепестки цветов, – сказала она Лике. – Ага, поняла. Лика направилась к принесенным букетам. – Зерно… – обернулась Таисия Тихоновна к Наталье. – Какое зерно? – Пшеницы, вообще, зерно… – А-а… да. Тетя Люба, зерно у вас есть? – Найдем. Тетя Люба пошла на кухню, Наталья побежала за ней. – Монетки… Таисия Тихоновна вопросительно посмотрела на Аллу Николаевну, та скомандовала мужу: – Приготовь монетки! – Тетя Люба! – позвала Таисия Тихоновна и, не дождавшись ответа, лично отправилась на кухню за конфетами. Когда новоиспеченные «молодожены» переступили порог квартиры, гости довольно бестолково, но искренне и весело принялись обсыпать их лепестками, зерном, конфетами и монетками. – На счастье, на богатство, на достаток, на долгую сладкую семейную жизнь! – со знанием дела приговаривала Таисия Тихоновна. – Поздравляем! – С вступлением в брак! – Желаем счастья! – Живите в согласии! Среди пожеланий гостей слышался взволнованный голос тети Любы: – Живите дружно, живите дружно. – Где же свидетели? – спохватилась Наталья. – Почему свидетели не приехали? – удивилась и Таисия Тихоновна. Таня молчала. Юра проявил находчивость: – Они торопились домой. У них маленький сынишка, заболел, они и так еле вырвались. Наталья и Лика, которым не терпелось поделиться своими впечатлениями, подошли к Тане. – Ну, Танька, жених у тебя – просто чудо! – тихо сказала Наталья, делая вид, что поправляет невесте фату. – Он – такой классный! – прошептала Лика. Таня кивнула, с улыбкой на лице и грустью в глазах. Роль невесты оказалась сложнее, чем ей казалось вначале. Особенно тяжело было видеть, как ласково тетя Люба смотрит на Юру. За празднично накрытым столом Таня сидела печальная. Боялась посмотреть на своего «жениха» – казалось, что встретится с ним взглядом – и расплачется. Потому что он, а не Кирилл сегодня с ней, потому что он только играет роль, потому что все не по-настоящему. Гости веселились от души, не беспокоя загрустившую Таню, за что она была им безмерно благодарна. Танину внезапную перемену настроения ее коллеги расценили по-своему, да и тетя Люба вздыхала украдкой, невольно поглядывая на фотографию сестры. Алла Николаевна громогласно рассказывала о своей шумной комсомольско-молодежной свадьбе, ее муж время от времени вставлял замечания, с которыми она почему-то бурно не соглашалась. Остальные подкидывали остроумные реплики. Тетя Люба, озабоченно взглянув на опустевшее блюдо с пирогом, скрылась в кухне, отзывчивая Наталья побежала за ней. Мужчины, быстренько организовав свой кружок, принялись увлеченно обсуждать преимущества разных марок автомобилей. Алла Николаевна, разгоряченная вином и воспоминаниями, пыталась отвлечь их, намекая своему мужу, что неплохо бы потанцевать, а Алексею Петровичу предлагала пригласить Таисию Тихоновну, которая розовела и хихикала как школьница. Тане вдруг показалось, что это не Таисия Тихоновна, а она сама – постаревшая, поблекшая и никому не нужная, смущенно хихикает, пытаясь хоть на несколько минут завладеть вниманием убежденного холостяка – лысоватого и невзрачного. Таня опустила глаза, стараясь не показать охватившего ее ужаса. Не встретив в мужчинах энтузиазма, Алла Николаевна обратилась к Юре с просьбой организовать подходящую музыку. Тот с готовностью встал. Вскоре зазвучала прекрасная мелодия. Алла Николаевна, наконец, сподвигла мужа и главного бухгалтера на танец, и пары задвигались в такт музыке. Муж Натальи вышел на балкон. Лика, разочарованно вздохнув, отправилась на помощь тете Любе и Наталье. Юра подошел, но садиться за стол не спешил, и Таня поняла, что сейчас для него самый подходящий момент сбежать дописывать свою программу. – Спасибо тебе, – прошептала она. – Ты уже можешь потихоньку смыться. По-моему, никто не заметит. – Пойдем потанцуем, – Юра протянул руку, и Таня удивленно взглянула на него. Как ни странно, взглянув на него, она не разрыдалась от отчаяния, что это именно он, а не Кирилл в темном свадебном костюме сейчас здесь, с ней, и желает с ней танцевать. Таня послушно встала, положила ему руки на плечи, глядя на него слегка вопросительно, изучающе. «Почему ты меня пригласил?» Мог бы потихоньку смыться писать свою программу, ведь так и договаривались. Она же все понимает: работа есть работа, важный заказ, времени в обрез. Но у него такой вид, словно он никуда не торопится. Очень симпатичный вид, надо признать – такой спокойный, уверенный, а взгляд – он не просто смотрит на нее, а любуется. Конечно, в свадебном платье все девушки очаровательные. И вообще она красивая. Но не настолько же, чтобы забыть про срочную работу! А потом музыка унесла Таню далеко от реальности, вытеснив все эти мысли. Остались во всем мире только он и она, и чарующая мелодия свадебного вальса. Поздним вечером гости засобирались домой, ушли все вместе, еще раз высказав наилучшие пожелания молодым. – Ну, все, можешь идти, писать свою программу, – распорядилась Таня, когда дверь за гостями закрылась. – Нормально! Сейчас самое интересное! А ты заставляешь меня программой заниматься. – Ничего интересного, – мрачно возразила Таня, проходя в гостиную. Тетя Люба собирала посуду со стола. – Тетя Люба, оставь это, ты и так устала, – сказала ей Таня. – Сейчас переоденусь и сама все уберу. А тебе на кровати постелю. – А мне где? – поинтересовался Юра, вошедший следом за Таней. – А ты идешь к себе, программу дописывать, – сообщила ему Таня. Тетя Люба виновато взглянула на Юру. – Я же говорила, что мне лучше к Вале пойти. – Тетя Люба, не выдумывай, у них и так тесно, – возразила Таня. – Незачем тебе туда ходить. Приехала всего на три дня. Только и делала, что готовила, даже и не поговорили. И сейчас куда-то уйти хочешь. – Вот именно, – подхватил Юра, – тетя Люба столько всего наготовила, устала, ей отдохнуть надо, а ты собираешься человека всю ночь разговорами мучить. А тетя Люба хочет отдохнуть. Правда, тетя Люба? – Ой, Юра, мне прямо неудобно. Мешаюсь тут. Вам сейчас ведь вдвоем остаться хочется. – Ничего ты не мешаешься, – сказала Таня. – Сто лет тебя не видела. И неизвестно – когда еще увижу. – Увидитесь завтра утром, – объявил Юра. – А тете Любе нужен отдых. Тепло, по-родственному, обнял тетю за плечи, убеждая: – Тетя Люба, пойдемте в мою квартиру. Вы там отлично выспитесь. На моей кровати. – Ага, среди справочников и дисков, – заметила Таня. – Долго убрать, что ли. – Вот, приехала, – сокрушалась тетя Люба. – Столько хлопот! Юра повел тетю Любу к двери. – Тетя Люба! – воскликнула Таня, недовольная таким поворотом дела. – Не спорь с мужем, – строго ответила тетя. – Идем, Юра! Таня в своем волшебном свадебном наряде нервно бродила по квартире, бесцельно переставляя разные мелкие предметы. Юра ходил за ней следом, как бы невзначай убирая от нее подальше кухонные ножи и пряча пузырьки с лекарствами. – Что ты за мной ходишь! Я хочу побыть одна! – Не нужно начинать семейную жизнь капризами, – серьезно ответил Юра. – Понимаю, ты устала, но у нас все-таки первая брачная ночь. Таня его шутку не поддержала. – Какая еще ночь! Оставь меня в покое! Мы так не договаривались! И вообще, тебе программу надо писать! Она прошла в спальню, сорвала фату, швырнула в угол и бросилась ничком на кровать. В темной спальне на полу выделялся освещенный квадрат от света, падающего из гостиной. В светлом квадрате появилась тень – Юра немного постоял на пороге спальни, вошел и сел на кровать. – Ничего, успею, – спокойно ответил Юра. – Двое суток не спать? – В первый раз, что ли. – Зачем же так мучиться? Я этого не стою. – Мне лучше знать. Она
приподнялась, взглянула
удивленно. Юра протянул руку – и Таня пристроилась к нему. Он обнял ее,
как
ребенка, который нуждается в утешении. Да, уже почти четыре часа утра, а они, все так же обнявшись, сидят на кровати. Но Таня уже не в состоянии молчать, и она говорит, и говорит, изливая все, что накопилось в душе за это долгое время, все, что держала в себе в эти беспокойные дни. И ей даже все равно, слушает ли он – ее сосед, ее фиктивный жених. – Думаешь, мне так легко ее обманывать? Она же меня вырастила. Маме я только мешала. У мамы – ни мужа не было, ни родителей. Боялась работу потерять. Замуж хотела выйти. Тетя Люба меня к себе забрала. Так я у нее и росла. Сюда приехала, когда мне уже пятнадцать лет было. Мама сильно заболела, меня позвала. Нет, она обо мне, конечно, и до этого помнила. Деньги присылала, приезжала иногда, но забирать меня не хотела. Работа и все такое… А потом заболела… А теперь я одна осталась. Страшно одной. Тетю Любу к себе звала, но она отказалась. Дом, хозяйство, соседи знакомые… Мне не то, чтобы сейчас одной страшно – мне страшно, что ничего не изменится и так одна и останусь. Стану совсем старой, никому не нужной. – Ты не поверишь, но до старости у тебя еще есть немного времени, – сообщил Юра, который ее все-таки слушал. – Время быстро летит, – деловито возразила Таня, мягко высвобождаясь из его объятий. – Несется как сумасшедшее. Надо все успеть. – И куда ты торопишься? – «Торопишься!» Двадцать один год уже. Третий десяток пошел! Ужас! – Да, уважительная причина, чтобы связываться с первым встречным аферистом, – неожиданно жестко сказал Юра и тут же пожалел об этом, опасаясь, что Таня обидится. Но она не обиделась. – На нем же не написано, что он аферист, – спокойно и мечтательно сказала Таня. – Наоборот: красивый, веселый, талантливый. – Аферисты все такие. – Об этом я как-то не думала. – Ты любила его? – осторожно поинтересовался Юра. Таня помолчала, ответила неопределенно: – Замуж-то надо. – И что? Это была единственная кандидатура? Могла бы найти кого-нибудь порядочного. – Найдешь его, – вздохнула Таня. – Вот ты, например… – Я – порядочный, – заверил Юра. – Знаю! Работаешь сутками. То книжки читаешь… – Не книжки читаю, а изучаю спецлитературу… – …то за компьютером. Вечно какие-то программы пишешь. Никуда тебя не вытащишь. – А ты и не пыталась. – Вот-вот. Я должна пытаться, уговаривать, просить… Я же все-таки девушка, хочу, чтобы меня уговаривали, просили, ухаживали за мной. Все порядочные – дома с мамами сидят. А он – проявил инициативу! – Даже слишком, – необдуманно ляпнул Юра. Но Таня и тут не обиделась. – Да, – сказала она раздумчиво, – как только мало-мальски предприимчивый парень – так обязательно оказывается аферистом. Таня встала, подошла к окну, посмотрела на улицу. Юра с удовольствием растянулся на кровати. – Позавтракаем, и иди занимайся своей программой, – распорядилась Таня. – Мы с тетей Любой по городу погуляем. – Город ей покажешь? – Что тут показывать. Она же здесь родилась, институт закончила. – А что она делает в Сибири? – Работает! После института по распределению направили. Учителем в село. Так и стала сельской жительницей. Даже корову доить научилась. А вот замуж не вышла. Детей учила, меня воспитывала… Но мне кажется, что не только в этом дело. Наверное, она была слишком городской для деревенских парней. А теперь для города – деревенская. Я, наверное, тоже смешная сюда приехала. – Ага, с косичками и бантиками. – Ты помнишь? – удивилась Таня. – Ну, да. Мама твоя была модница, а дочка, такая взрослая барышня – и вся в бантиках. – Ты мою маму, наверное, лучше знаешь, чем я. Чаще видел, – задумчиво произнесла Таня. Юра промычал что-то невнятное, соглашаясь. Таня еще некоторое время задумчиво смотрела в окно, потом повернулась – Юра спал, раскинувшись на застеленной кровати. – Дура ты, дура! – выговаривала себе Таня, смывая праздничный макияж. – Устроила душевный стриптиз! Нужна ты ему… Таня немного нервничала, жалея о своей ночной откровенности, и смущалась, встречаясь взглядом со своим фиктивным мужем. Юра, невыспавшийся и голодный, погруженный в свои мысли, сосредоточенно поедал пироги и салаты. Тетя Люба, улыбаясь, наблюдала за «молодыми». – Зорька – это корова. – У меня идея одна возникла, – сказал Юра. – Хочу скорей осуществить. – Что ей сделается, Зорьке, – ответила тетя Люба. – А ты не морочь человеку голову. У нас еще весь день впереди. Наговоримся. А ему сейчас не до коров. Ты ешь, Юра, ешь. Тань, положи Юре еще пирога. – Нет, нет, спасибо. Несмотря на возражение Юры, Таня положила ему на тарелку кусок. – Спасибо, это много. – Не хочешь – не ешь, – разрешила Таня. – Тетя Люба просто не может видеть пустые тарелки. – Как же это вы так подгадали, столько работы – и свадьба. Надо было хоть отпуска взять, – посетовала тетя Люба. – Что ты, теть Люб, какой отпуск, – возразила Таня. – Это мне просто повезло, заполучила его аж на целую ночь. Он же сутками за компьютером, – и вздохнула притворно: – Теперь уже, наверное, и не свидимся. – Вечером приду, – рассеянно сказал Юра, – тетю Любу провожать. – Это же, наверное, вредно, – покачала головой тетя Люба. – Сутками-то. – Еще бы! – подхватила Таня. – Со временем волосы выпадают, борода отрастает, взгляд становится диким… – Болтушка! Юра, не слушай ты ее. – Я не слушаю, – согласился Юра. – Он и не собирается меня слушать, – произнесла Таня уже серьезно и добавила с легкой горечью: – Кто я такая? – Жена, – строго сказал Юра, встал, поцеловал Таню в щеку и вежливо обратился к тете Любе: – Спасибо! Все очень вкусно! Извините, что не смогу с вами пойти. – На здоровье! – ответила тетя Люба. – Иди, иди, работай, раз надо! – и повернулась к Тане: – Так что тебе про Зорьку рассказать? Но Таня, сбитая с толку Юриным поведением, уже забыла про корову. Днем тетя Люба и Таня пошли прогуляться по набережной. – Как город-то изменился, и не узнаешь, – говорила тетя Люба. – По ночам ведь снится. Пока жила здесь, не понимала, какое это счастье – здесь жить. Хотя, почему же не понимала? Музеи, театры – всюду побывала. И ведь на все времени и сил хватало: и учились, и в театры ходили, и ночами по городу гуляли. Ты цени это, Танюша, в большом городе – возможности не то, что в деревне, у нас театров-то нет. – Здесь не только театры есть, – задумчиво произнесла Таня. – Одних ресторанов сколько! Есть даже в стиле девятнадцатого века. Там сама Наталья Гончарова меню подает. – Значит, Наталью Николаевну в официантки определили… – вздохнула тетя Люба о Гончаровой, словно о своей хорошей знакомой. – Дорого там, наверное. Это вы с Юрой туда ходили? – Нет, мы по ресторанам не ходим. Мне на работе рассказывали. А мы все больше по театрам, по музеям. Даже в Москве были, в Третьяковке. – Повезло тебе, Танюшка, ох, повезло… За сиротство твое, судьба тебе такого парня подарила. Ты держись за него, Танюшка, крепко держись! – Да я держусь… – грустно сказала Таня, вспоминая, как он надевал ей кольцо, как пригласил на танец, как обнимал ее, когда они сидели на кровати. Словно издалека донесся до Тани голос тети Любы: – Порадовала ты меня. Честно говоря, я за тебя боялась. Не ожидала, что такого парня разглядеть сумеешь. Тебе же вечно какие-то охламоны нравились… – Да ладно тебе, теть Люб… – слегка раздраженно возразила Таня. – Не охламоны, а известные певцы, и то из телевизора… – Вы – такая пара хорошая, – говорила тетя Люба. – Так друг на друга смотрите. Любит он тебя. И сейчас, наверное, о тебе думает. – Нет, теть Люб, – уверенно заявила Таня. – Он сейчас программу пишет. Юра действительно сидел за компьютером, глядя на монитор с кодом программы. Но вместо цифр и символов он видел Таню в белоснежном платье – такую красивую, непривычно тихую и нежную, а в ушах звучал волнующий свадебный вальс. Вечером тетя Люба собрала свои немногочисленные вещи, готовясь к отъезду. – Теть Люб, ты даже ничего и не купила. Сюда столько всего привезла, а назад с пустыми руками едешь, – огорчилась Таня, увидев небольшую сумку. – Да что мне, много надо? Соседкам вот кое-чего по мелочи взяла и ладно. – Привет всем передавай. – Обязательно! Всем расскажу, какой у тебя муж замечательный. – Ну, теть Люб, и понравился же он тебе, – сказала Таня с досадой. – Только и слышу, какой он хороший. Ты же его почти не знаешь. – Надежный он. Это сразу чувствуется. И это – главное. И любит тебя. Я же вижу! Раздался звонок в дверь. – Это Юра. Таня направилась в прихожую. «А еще по нему рыдает театральный институт. Ввести в заблуждение тетю Любу – это какой талант нужен!» Таня открыла дверь, ожидая увидеть встрепанного соседа с отсутствующим взглядом. Вошел симпатичный и невероятно обаятельный молодой человек, который смотрел на нее вполне осмысленно и... неужели влюбленно? От этого его взгляда Таня немного растерялась. – Привет, – сказал Юра, и это простое слово прозвучало как-то особенно, значительно. – Привет, – тихо произнесла Таня. – Как программа? – Нормально. Я уже соскучился. – По программе? – По тебе. Он слегка дотронулся до пряди ее волос, и Тане было очень приятно его прикосновение, и его негромкий красивый голос звучал так волнующе в полутемной прихожей. И неожиданно даже для себя Таня выдохнула: – Я тоже. Тетя Люба вышла в прихожую. – Ну, что, голубки, проводите меня? Они вдвоем стояли на перроне и махали вслед отъезжающему поезду. Тетя Люба махала им в ответ из окна. Поезд все удалялся, пока не исчез вдали. Таня смотрела ему вслед. Вот и все. Юра обнял ее. – Тетя Люба уехала, –
улыбнулась
Таня, догадываясь уже, каким будет его ответ. – Спектакль окончен.
Можно уже не
притворяться. – Я хочу сказать тебе что-то очень важное. Юра тоже остановился, вопросительно глядя на нее. – Может, ты после этого будешь ко мне по-другому относиться, может, ты даже решишь со мной расстаться… – Что бы это ни было, знай, что я буду с тобой, – пообещал Юра. – Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать. – Все равно, – мужественно произнес он, но заметно напрягся, ожидая услышать что-то ужасное. – Понимаешь, я слышу стихи… – медленно произнесла Таня. Он облегченно перевел дыхание. – Пишешь стихи? – Нет, не то, чтобы пишу… я их слышу. И просто записываю. Наверное, это – не нормально? Юра пожал плечами. – Я тоже часто во сне программы вижу. – Ты не понимаешь… – начала Таня. – Да где уж мне. – Не обижайся, пожалуйста. Но о своих программах ты думаешь, а я – просто слышу. Эти стихи мне помогают жить. Может, и другим людям помогли бы... И я себя чувствую просто преступницей из-за того, что не могу никому их передать! В журналах не печатают… – Им не нравится? – Сначала – хвалят… Но пойти на определенные жертвы я определенно не готова, – сказала Таня скорее себе, чем своему собеседнику, и так как он промолчал, пояснила: – Мне не удалось найти общий язык с литературными деятелями. – Много у тебя стихов? – Много. – Давай, я сделаю сайт. – И народ повалит толпой на мой сайт, приобщаться к поэзии. – Раскрутим. Кто-нибудь да прочтет. – Вот именно, кто-нибудь… – Тебе нужно признание этих… литературных деятелей или ты хочешь передать людям свои стихи? – Я все хочу! – Так не бывает, – сообщил ей Юра, умудренный жизненным опытом. – Выбирай! Таня подумала и послушно произнесла: – Передать людям свои стихи. – Значит, делаем сайт, – решил Юра. Таня обняла его, прошептала: – Какой ты хороший, заботишься обо мне… Он тоже обнял ее, словно защищая от всех неприятностей. – Ничему не удивляешься… – продолжала шептать Таня. Юра поцеловал ее и сказал очень мягко: – После того, что было вчера, меня уже трудно чем-то удивить. Таня слегка смутилась, вспомнив, как ворвалась к нему вчера в квартиру с невероятной просьбой. Все потому, что не воспринимала его всерьез. Сейчас она бы уже на такое не отважилась. – Понимаешь меня… – прошептала Таня. – Я люблю тебя. – И я тебя люблю. Знаешь, я всегда чувствовала, что мое счастье где-то совсем рядом. Они стояли на улице, обнявшись
–
два человека, нашедшие друг друга, и никуда не торопились, чувствуя,
что у них
все еще впереди. |
©Маня Манина, 2000-2022