Леди Стелла

Большая прогулочная яхта под английским флагом шла к родным берегам. До родных берегов было еще далеко – только вчера судно покинуло один из южных портов.

На тихой и пустынной палубе изнывал от жажды и палящих лучей солнца человек, привязанный к мачте . Матросы попрятались от зноя, и на палубе не было больше никого, кроме рулевого, стоящего у штурвала.

Из кают-компании доносились оживленные голоса. Там о чем-то громко спорили и смеялись...

В кают-компании было действительно шумно. Спор, начатый двумя мужчинами, захватил всех присутствующих. Предметом спора был человек, привязанный к мачте – пойманный вчера государственный преступник Гордон, заочно осужденный за разбой на море.

Вчера двое офицеров английского флота притащили его, избитого и связанного, на это судно и крепко привязали к мачте. Обычная прогулочная яхта, на которой путешествовала изысканная публика из высших кругов общества, поневоле превратилась в транспорт для перевозки заключенных. Ответственным за доставку Гордона в Англию был назначен (все теми же офицерами) лорд Ревенгтон. При этом он был предупрежден, что если государственный преступник, осужденный на смертную казнь, погибнет по дороге к эшафоту, то вряд ли у лорда Ревенгтона, одного из самых состоятельных и благородных людей Англии, возникнут из-за этого какие-либо неприятности. Наоборот, он избавит правосудие от лишних хлопот. Поэтому лорд Ревенгтон не особенно беспокоился о пленнике.

– А все-таки, – обведя всех присутствующих лукавым взглядом, сказала леди Ревенгтон – молодая красивая женщина – в нем есть что-то загадочное. И если его хорошенько умыть, то он, пожалуй, мог бы выглядеть довольно симпатично...

Ее муж строго взглянул на нее, и она, виновато улыбнувшись, опустила все еще сияющие лукавством глаза.

– Нет! – вдруг воскликнула молчавшая до этого худенькая и некрасивая девушка, которую все называли леди Стелла, и, покраснев от собственной смелости, взволнованно продолжила:

– Нет, я считаю, что он не может быть симпатичным, потому что он... убийца! А я ненавижу убийство и убийц! И вообще... всякое насилие над человеком!

Леди Стелла смутилась, потому что все смотрели на нее. Такое всеобщее внимание было ей непривычно.

– Вы слишком субъективны, дорогая леди Стелла, – примирительно произнес лорд Ревенгтон. – Возможно, этот молодой человек действительно обладает интересной внешностью, но... вы правы, не стоит увлекаться и забывать, что он преступник, – при этих словах лорд Ревенгтон выразительно взглянул на свою жену.

– Пойдемте посмотрим на него! – с детской непосредственностью предложила молоденькая девушка лет пятнадцати, очень хорошенькая и знающая о том, что хорошенькая, и поэтому слишком смелая, чересчур даже смелая в такой взрослой компании.

– Ну, что ты, Мери, это не совсем прилично, – укоризненно покачала головой высокая полная дама с замысловатой прической.

– Леди Дуглас права, – веско и значительно произнес лорд Ревенгтон. Почти все, что он говорил, он произносил веско и значительно. – Незачем нам всем толпиться на палубе. – А мне, пожалуй, по долгу службы, – он слегка улыбнулся, – следует взглянуть на него.

И лорд Ревенгтон вышел из кают-компании. Разумеется, его жена не смогла удержаться, чтобы не последовать за ним. Остальные тоже, подталкиваемые любопытством, потянулись друг за другом на палубу, и вскоре все пассажиры яхты в самом деле толпились вокруг пленника. Обросший щетиной, с глазами, дикими от жажды и усталости, он, казалось, был уже не человеком, а каким-то звероподобным существом. Глядя прямо перед собой ненавидящими глазами и ни к кому не обращаясь, он прохрипел:
– Дайте воды!

Нарядная публика, оцепеневшая от такого зрелища, не решалась что-либо предпринять.
Лорд Ревенгтон усмехнулся про себя: «Этот болван или слишком глуп, или слишком горд, что, пожалуй, одно и то же. Если бы он сказал это умоляющим шепотом, глядя прямо в глаза, хоть бы и мне... Да, я, пожалуй, не смог бы отказать ему, не говоря уже о чувствительных и сердобольных дамах... Но он не просит – он требует! И хотя он, как и всякий живой человек, имеет на это право, все же его вид не вызывает сочувствия...»

Внезапно леди Стелла, стоявшая где-то поодаль, торопливо побежала в каюту.
«Бедняжке, наверное, стало дурно», – подумал лорд Ревенгтон.
Но леди Стелла вскоре вернулась, неся в руках кувшин с водой. Быстрым решительным шагом она подошла к пленнику и поднесла кувшин к его запекшимся губам.

– Что же вы делаете, леди Стелла? – удивленно воскликнул лорд Ревенгтон. – Кажется, вы говорили, что ненавидите насилие?

Леди Стелла обернулась и, глядя ему прямо в лицо своими горящими от волнения глазами, вызывающе ответила:
– Именно поэтому!

Напившись, Гордон закрыл глаза, чтобы не видеть этих отвратительных ему людей. Вскоре палуба снова опустела.

...Под утро, когда все, за исключением нескольких матросов, крепко спали, легкомысленную прогулочную яхту взял на абордаж настоящий пиратский корабль, битком набитый отъявленными головорезами, готовыми на все ради спасения своего атамана.

Утром роли переменились. Гордон, умытый и тщательно выбритый, спокойно, с легкой усмешкой, наблюдал за сортировкой пассажиров. Пираты загоняли мужчин в одну каюту, женщин – в другую.

– Вы знаете, что я – негодяй, – сказал Гордон проходившей мимо него леди Стелле. – Надеюсь, вы не ждете от меня какого-то особого расположения за то, что дали мне воды. Я не собираюсь относиться к вам лучше, чем к другим пленникам, – последнее слово он произнес с особым удовольствием.

– Я ничего не жду от вас, Гордон, – просто сказала леди Стелла и прошла в каюту.

– По такому случаю неплохо бы поразвлечься, – кивая в сторону женской каюты, говорил Гордону молодой веселый пират.
Гордон покачал головой:
– Это очень богатые леди. Мы получим хороший выкуп, если вернем их, – он усмехнулся, – в сохранности.
– Мы их только попугаем немножко! Ребята устали, устроим небольшое развлечение...
– Хорошо, – сказал Гордон, – возьмите любых двух.
– Ладно, – обрадовался пират, – пойду позову Громилу.
– Подожди, – остановил его Гордон. – Запомни и скажи Громиле: девушку, с которой я разговаривал, не трогать. Но ведите себя так, чтобы она ни о чем не догадалась. Говорить ей можете, что угодно, но чтобы никто к ней даже не прикасался.
Пират посмотрел было на Гордона многозначительно и всепонимающе, но, наткнувшись на ледяной взгляд атамана, сделал простодушное лицо:
– Понятно, – и отправился за Громилой.

В каюте, приютившей четырех растерянных женщин, царило уныние. Леди Стелла была единственной, кто не утратил спокойствия. Казалось, наоборот, трагические события пробудили в ней какие-то скрытые силы. Ее глаза сияли, полные решимости и готовности к чему-то героическому, к смелому и неожиданному поступку. Она успокаивала и подбадривала леди Ревенгтон и леди Дуглас, опекала перепуганную Мери, которая как-то сразу вся поникла, но все еще пленяла красотой и очарованием юности.

Конечно, прехорошенькая Мери приглянулась веселому пирату и Громиле, вломившимся в каюту.
– Эта тоже ничего! – Громила ласково потрепал по щеке леди Ревенгтон, возмущенную таким обращением.

Мери расплакалась и бросилась к леди Стелле. И тогда, заслонив собою рыдающую Мери, леди Стелла поняла, что настало время для героического поступка.

– Послушайте, – сказала она срывающимся от волнения голосом, – оставьте в покое эту бедную девочку. Она совсем еще дитя, возьмите меня.

Джонни – так звали веселого пирата – слегка опешил от такого предложения и, хорошо помня приказ атамана, лихорадочно соображал, как же выкрутиться из этой истории.
– Берем, что ли, – неуверенно спросил Громила, не трогаясь с места.
– Зачем она нам? – как можно небрежнее возразил Джонни. – Старуха, к тому же уродина!
– Что?! – задохнулась от возмущения леди Стелла и, не помня себя от гнева, набросилась с кулаками на Джонни.
Пират, не рискуя нарушать приказ атамана, поспешно отступил к двери. Громила, прихватив двух выбранных дам, не оказавших бурного сопротивления, последовал за ним.
   

Леди Стелла дрожала от возбуждения и тревоги за Мери. Бедная девочка попала в лапы грубых пиратов! Леди Стелла казнила себя за то, что не смогла ее защитить. Конечно, ее обидели слова Джонни, которые она приняла всерьез, но из-за этого она не переживала. Леди Стелла знала, что некрасива, и привыкла к тому, что мужчины не обращают на нее внимания. Старухой себя она пока не считала, хотя и была старше Мери. Да, пожалуй, в том сложном положении, в котором она оказалась, было лучше казаться уродливой старухой.

Когда за пиратами закрылась дверь, леди Дуглас торжественно произнесла:
– Возблагодарим небо за то, что мы не понравились этим мерзавцам.
Но леди Стелла предпочла бы стать красавицей ради спасения Мери.
   

Ожидание было томительным. Леди Стелла боялась, что она уже никогда не увидит этих несчастных.
Но не прошло и часа, как леди Ревенгтон и Мери вернулись в каюту.
Леди Ревенгтон, заливаясь слезами и выкрикивая ругательства, повалилась на кровать. Мери молча села в углу. Обе они были красные, запыхавшиеся и с растрепанными прическами. Леди Стелла металась между ними, не зная, кого утешать в первую очередь. Впрочем, Мери, казалось, не нуждалась в ее утешении. Она так странно взглянула на леди Стеллу, что та опешила, отошла от нее и занялась леди Ревенгтон. Снисходительность и легкое презрение почудились леди Стелле в этом взгляде.

Мери прикрыла глаза и снова увидела толпу гогочущих пиратов, разглядывающих ее и леди Ревенгтон, словно заморских чудовищ. Мери слышала их выкрики и смех, но ничего не понимала от страха. Один из пиратов подскочил к леди Ревенгтон и растрепал ей прическу. Она страшно завизжала и, к великой радости пиратов, начала ругаться. Растрепанная, с перекошенным от ярости лицом, леди Ревенгтон стала похожа на ведьму.

Мери вдруг успокоилась. Она решительно вынула шпильки из своей прически и встряхнула головой. Ее густые пушистые волосы заструились по спине. Пираты умолкли, с восхищением глядя на нее.

– Может, благородные дамы спляшут для бедных, усталых пиратов, – предложил Джонни.

Пираты начали хлопать в ладоши и горланить какую-то неприличную песню. Леди Ревенгтон, подталкиваемая Громилой, нехотя передвигала ногами.

В Мери же точно вселился какой-то бес, точнее, вновь проснулся тот шустрый бесенок, который жил в ней всегда: она чувствовала, что красива, что нравится, и это придало ей смелости.
«Сейчас вы увидите, как пляшут благородные дамы!»

Мери любила и умела танцевать. Она знала, что пираты любуются ею, ее ловкими движениями, ее прекрасными распущенными волосами...
«Жаль, что их атаман не видел меня, он бы обязательно в меня влюбился! А эта бедняжка леди Стелла так некрасива! Пираты потешались бы над нею... А еще бросилась меня защищать. Меня не нужно защищать, милая леди Стелла, я сама могу себя защитить!»

Впрочем, глупенькая Мери недолго оставалась в плену своих иллюзий.
 

Гордон распорядился приводить к нему пленников по одному. Первым в его каюту вошел лорд Ревенгтон, не утративший чувства собственного достоинства и светских манер. Он намеревался дать отпор этому наглому пирату. Гордон сухо предложил ему сесть и сразу же перешел к делу.
– Я думаю, вы хорошо представляете себе то положение, в котором вы оказались, – начал Гордон.
– Глупое положение, – улыбнувшись, согласился лорд Ревенгтон.

– Вы – мой пленник. Чтобы оказаться на свободе, вы должны написать письмо своим родственникам или управляющему. Мне безразлично, кому, – усмехнувшись, добавил Гордон. – Но я отпущу вас, только получив выкуп.
– Сколько? – вскочил лорд Ревенгтон, услышав сумму, которую назвал Гордон. – Но это же... почти все мое состояние...
– Вы думаете, что ваша жизнь этого не стоит? – насмешливо поинтересовался Гордон. – Возможно, вы правы.

– Подлый мерзавец, – задыхаясь от возмущения, воскликнул лорд Ревенгтон, – негодяй...
– Я знаю, что я негодяй и кончу свою жизнь на виселице, – холодно прервал его Гордон. – Будете писать письмо?

Лорд Ревенгтон, с горящими от гнева глазами, взял лист бумаги и начал нервно черкать письмо своему управляющему. Лорд был умен и понял, что другого выхода у него нет. В безжалостных серо-стальных глазах Гордона он прочел, что этому человеку терять нечего и шутить он не намерен.
   

Другие мужчины не обладали столь сильной волей, как лорд Ревенгтон, и Гордону пришлось выслушать немало оскорблений в свой адрес и отчаянных воплей по поводу невероятно огромной суммы выкупа. Но Гордон ни на секунду не потерял своего хладнокровия. Казалось, он с интересом наблюдает за людьми, когда они, оказавшись в сложной ситуации, сбросили с себя маски вежливости и любезности и предстали в своем истинном обличии. Он знал, что все они — очень состоятельные люди и располагают теми суммами, которые он запросил.

С женщинами было еще сложнее – они заливались слезами и устраивали бурные истерики.

Леди Ревенгтон, видя, что Гордон совершенно равнодушен к ее чарам, гневно воскликнула:
– Вы разорили нас! Вы потребовали такие огромные деньги за моего мужа и теперь хотите получить выкуп и за меня!
– Я думаю, у вас есть богатые родственники, которые будут очень опечалены, если вы не вернетесь из этого путешествия, – подсказал ей Гордон.
Леди Ревенгтон, разрыдавшись, села писать письмо своим родителям.

Мери так потряс ледяной взгляд Гордона и его манера общения с людьми, в том числе и с дамами, что она даже не могла сразу написать письмо: дрожали руки, и буквы прыгали перед глазами, пока окончательно не расплылись в огромное мутное пятно. Она вдруг четко осознала нависшую над ней серьезную опасность: не красота спасла ее от посягательств пиратов, а стремление этого страшного человека получить за нее огромный выкуп. Ох, как понадобились ей утешения леди Стеллы, когда она вернулась в каюту. А леди Стелла, забыв о презрительном взгляде, которым одарила ее Мери, хлопотала вокруг бившейся в истерике девушки.
  

Наконец, настала очередь и леди Стеллы. Замирая от волнения, она присела на край стула, с трудом понимая то, что говорил ей этот ужасный человек. Услышав сумму выкупа, леди Стелла побледнела.

– Понимаете, – тихо начала она, в глубине души веря в то, что с любым человеком можно договориться по-хорошему, если ему все спокойно объяснить. Даже если он – отъявленный негодяй и закоренелый преступник. – Я – не настоящая леди. Они просто называют меня так, в шутку. Ведь после «леди» они обычно произносят фамилию, а не имя. Это – очень смешная шутка, – пояснила она дрожащим от волнения голосом. – Я – простая гувернантка. Моя госпожа собиралась отправиться в это путешествие и заранее все оплатила. Но в последний момент планы переменились. Ей было жаль что деньги пропадут зря, и она предложила мне... попутешествовать. Это было очень заманчивое предложение, – видя, что Гордон внимательно слушает ее, леди Стелла слегка осмелела, – я никогда не была нигде, кроме моего родного города. Я подумала, что мне вряд ли еще представится такая возможность. И я, конечно, согласилась. У меня нет таких больших денег, – доверительно сказала она Гордону.

– Но эти деньги есть у вашей госпожи, – возразил он.
Леди Стелла снова побледнела.
– Но я не могу написать ей такое письмо, – прошептала она. – Почему она должна за меня платить?

– Хотя бы потому, что втянула вас в эту историю, отправив вместо себя в путешествие, – усмехнулся Гордон. – Вряд ли она сделала это по доброте душевной, скорее всего, вы мешали ее любовным интрижкам.
– Почему вы так плохо думаете о людях? – огорченно воскликнула леди Стелла, а на ее щеках появился легкий румянец.
– А почему я должен о них хорошо думать? – пожал плечами Гордон. – Вот вам, что сделали вам хорошего люди? Скажем, ваша госпожа или эта компания путешественников?

– Они были добры ко мне, – убежденно произнесла леди Стелла.
– Неужели? – насмешливо переспросил Гордон. – Они были настолько добры к вам, что придумали вам смешное прозвище, чтобы вы ни на секунду не забывали о своем происхождении и своем месте в их изысканном обществе. А ваша госпожа так добра к вам, что вы боитесь написать ей письмо о том, что попали в беду. Вы не хотите писать это письмо не из гордости, а потому что чувствуете, что она не станет вас выручать.
Леди Стелла вспыхнула.

– Наверное, вы были плохой гувернанткой, – с притворным сочувствием произнес Гордон. – Но компания грубых пиратов – слишком суровое наказание.
– Напрасно вы так думаете о моей госпоже. Она – прекрасная, добрейшая женщина. Я напишу письмо, и вы увидите, что были неправы, – не очень уверенно возразила леди Стелла.

– На вашем месте я бы не очень рассчитывал на вашу добрейшую госпожу. Поговорите с другими пленниками. Может, кто-нибудь внесет выкуп и за вас. Я скажу, чтобы вас проводили в каюту к мужчинам. Может, вам удастся их растрогать, – холодно заключил Гордон.

Но леди Стелле не удалось никого растрогать. Мужчины пожимали плечами и отводили глаза. Лорд Ревенгтон сказал ей:
– Поймите, дорогая леди Стелла. Если бы у меня была такая возможность, я заплатил бы за вас. Но этот негодяй буквально разорил меня. Чтобы внести за вас выкуп, мне пришлось бы продать фамильные драгоценности. Но вы же сами прекрасно понимаете, что это невозможно!
Леди Стелла обреченно кивнула.

...Лорд Ревенгтон. Для нее он был олицетворением добродетели, мужества и справедливости. Благородное лицо, умные глаза. Он казался одним из тех немногих людей, которые всегда готовы прийти на помощь в трудную минуту. И вот для леди Стеллы эта минута настала, а он, глядя на нее все такими же умными глазами, говорит ей о каких-то фамильных драгоценностях.

«А как же я? А что со мной?» – растерянно смотрела на него леди Стелла.
– Не расстраивайтесь, – попытался утешить ее лорд Ревенгтон. – Ваша госпожа, леди Мертон, внесет за вас выкуп, в этом я не сомневаюсь, – но что-то в тоне его голоса подсказало леди Стелле, что он очень даже в этом сомневается. Ее охватили самые недобрые предчувствия.

Вернувшись в каюту, где томились женщины, леди Стелла поделилась с ними своими переживаниями, ожидая встретить сочувствие и поддержку.
– Вы сошли с ума, – заявила леди Дуглас. – И этот разбойник, и вы, милая леди Стелла, вы оба сошли с ума. Ну, кто сможет заплатить за вас выкуп, если за себя приходится отдавать буквально все, до последнего гроша!

Мери молчала, поджав губы. Она, конечно, не забыла, как мужественно бросилась леди Стелла на ее защиту, но ведь не защитила же! Пираты все равно утащили ее к себе на потеху. И что из того, что леди Стелла ее утешала...

– Да что вы, в самом деле, – раздраженно воскликнула леди Ревенгтон. – Пираты получат столько золота, что на радостях отпустят всех пленников. Станут они разбираться, за кого заплатили, за кого – нет.

Но Гордон потребовал, чтобы выкуп был разложен по отдельным мешкам с поясняющими надписями. Это условие он приписал ко всем письмам и отправил их в Англию с одним из своих пиратов.

– Зачем тебе это нужно, капитан? – удивился Джонни, высказав ту же мысль, что и леди Ревенгтон. – Мы будем купаться в золоте. На кой черт тебе эта девчонка?

– Я хочу показать им, что, хотя они и принадлежат к сливкам общества, они ничем не лучше нас, – медленно произнес Гордон. Казалось, он разговаривает не с Джонни, а с самим собой.

Джонни недоумевающе хмыкнул, мол, что тут показывать, это и так понятно. Но спорить с атаманом, разумеется, не стал.

День прибытия выкупа с нетерпением ожидали все: и пленники, и пираты. Конечно, их ожидание нельзя было сравнить с ожиданием леди Стеллы. Ее то охватывало отчаяние, то вновь пробуждалась робкая надежда, что все кончится благополучно.

Этот день, наконец, настал. Шлюпка, наполненная мешками с золотом, приблизилась к пиратскому кораблю. Гордон распорядился поднять все мешки на борт.

– Я отпущу пленников, только убедившись, что в мешках действительно золото и именно столько, сколько я за них запросил, – хмуро пояснил он мужчине в шлюпке. Тот лишь закивал головой.

Пираты занялись подсчетом своей добычи. До взволнованных пленников доносились их громкие радостные возгласы. Вскоре двое возбужденных пиратов вывели всех пленников из их кают. Мешки, снова тщательно завязанные, стояли на палубе. Леди Стелла, тоже выведенная на палубу вместе с другими пленниками, быстро пересчитала мешки – их было на один меньше, чем пленников. Она почувствовала, что теряет сознание, и снова, пытаясь успокоиться, начала считать мешки.

Невозмутимый голос Гордона развеял все ее сомнения:
– Как я и обещал, я освобождаю лишь тех пленников, за которых я получил выкуп. Лорд Ревенгтон, леди Ревенгтон, леди Дуглас, – и Гордон перечислил имена всех пленников, с удовольствием произнося их титулы. Леди Стеллу он не назвал. – Вы свободны! – объявил он. – А эта леди останется здесь, – и Гордон указал на леди Стеллу, чуть живую от страха. – Надеюсь, вы ничего не имеете против? – довольно вежливо осведомился он у лорда Ревенгтона.

– Вы получили столько золота! – воскликнул лорд Ревенгтон. – Неужели вы не можете отпустить бедную девушку!
– Вы назвали меня негодяем, а теперь ждете от меня благородного поступка. Нет, благородные поступки – это привилегия честных и благородных людей, таких, как вы, – холодно ответил Гордон. – За леди Стеллу был назначен выкуп. Ее госпожа, весьма состоятельная леди, не пожелала его заплатить. Насколько мне известно, вы, – он медленно обвел взглядом всех своих бывших пленников, – тоже отказались ей помочь. Впрочем, есть еще одна возможность спасти бедную девушку, – последние слова он произнес насмешливо, передразнивая лорда Ревенгтона. – Я думаю, вы – смелые, благородные мужчины, не упустите эту возможность. Любой из вас может уступить леди Стелле свое место в шлюпке.   

Смелые и благородные мужчины хранили гробовое молчание.
– Может, кто-нибудь из дам пожелает остаться здесь вместо леди Стеллы? – поинтересовался Гордон.
Дамы тоже не горели желанием остаться на пиратском корабле.

– Итак, с вашего позволения, – Гордон слегка поклонился лорду Ревенгтону, – эта леди останется в компании подлых мерзавцев. Так, кажется, вы нас назвали? Впрочем, она не так уж много теряет.
На это явное оскорбление лорд Ревенгтон ничего не ответил.
– Те, кого я отпускаю, спокойно, не толкаясь и не создавая панику, по одному садятся в шлюпку. Джентльмены помогают дамам, – с издевкой заключил Гордон.   

Освобожденные пленники, не обращая внимания на его насмешливый тон, облегченно вздохнув, заторопились к шлюпке. Леди Стелла в отчаянии смотрела на своих попутчиков, покидающих судно. Они же, негромко переговариваясь, усаживались в шлюпку, стараясь не встречаться взглядом ни с ней, ни с Гордоном, который смотрел на них с явным торжеством. Леди Стеллу все же не покидала надежда, что сейчас, насытившись своим триумфом, Гордон снисходительно скажет ей:
– Ну, что, кто был прав? Ладно, лезь в шлюпку и больше не попадайся.

Она умоляюще взглянула на атамана, но тот, казалось, не замечал ее, упорно глядя на мужчин, садившихся в шлюпку, в особенности на лорда Ревенгтона, словно ждал, что тот спросит о дальнейшей судьбе леди Стеллы. Но лорд Ревенгтон ничего не спросил.

Леди Стелла, отчаянно вцепившись в борт судна, смотрела на удаляющуюся шлюпку. Гордон внимательно наблюдал за девушкой, ожидая от нее любого безрассудного поступка. Временами ему казалось, что леди Стелла прыгнет за борт. Но она лишь смотрела на уменьшающуюся шлюпку, чувствуя, что ее покидает последняя надежда.

Шлюпка исчезла из виду. Леди Стелла стояла все так же неподвижно, боясь оглянуться. Впереди был пугающе огромный океан, позади — судно, набитое пиратами.
– Пойдемте, я провожу вас в вашу каюту, – услышала она за спиной спокойный голос Гордона.
«Что со мной будет?!» — ей хотелось кричать и плакать, но она сдержалась и внешне безучастная, хотя и необычно бледная, пошла за атаманом.

Этот день показался леди Стелле бесконечно долгим. Какой-то старик приносил ей еду. Джонни, весело ухмыляясь, притащил несколько толстых книг. Это ее очень удивило, но к книгам она даже не притронулась. Больше ее никто не беспокоил. Казалось, о ней просто забыли.

Утром в ее каюту вошел Гордон. Он окинул внимательным взглядом связку книг, непримятую постель, на которую леди Стелла даже не прилегла, терзаемая мучительными мыслями, саму леди Стеллу, уставшую после бессонной ночи.

– Идемте со мной, – хмуро сказал Гордон. От его мрачного вида у леди Стеллы упало сердце. Она послушно вышла из каюты, мысленно прощаясь с жизнью.

Гордон привел ее к тому самому старику, который приносил ей еду. Старик оказался коком.
– Джекоб, эта молодая леди будет тебе помогать, – сообщил атаман.
Старый кок сурово глянул на леди Стеллу и что-то сердито проворчал. Но атамана мнение Джекоба нисколько не интересовало.
– Я буду стараться, – робко пообещала леди Стелла, не совсем уверенная, что справится с новым для нее делом. Раньше ей как-то не приходилось готовить пищу для пиратов.   

Старик Джекоб был явно недоволен, что ему «навязали какую-то девчонку», но леди Стелла своим усердием, терпением и добротой сумела расположить к себе старого кока. Вскоре он так привязался к своей помощнице, что и дня без нее не мог обойтись. Старик Джекоб любил поговорить и в лице леди Стеллы нашел благодарную слушательницу.

Со стариком Джекобом леди Стелле было нетрудно поддерживать добрые отношения. По ее мнению, он был человеком мирной профессии, и хотя кормил пиратов, все же сам не являлся злодеем. К тому же, старый кок с раннего утра до позднего вечера трудился в поте лица, что вызывало у леди Стеллы уважение к нему. Другие же пираты откровенно бездельничали. Но леди Стелла не хотела бы, чтобы для них нашлось дело: ведь их работа – это ужасные преступления.

Леди Стелле стоило большого труда спокойно и доброжелательно беседовать с другими пиратами, если они с ней заговаривали. Никто не должен был видеть ее страха и ненависти: добрый взгляд, приветливая улыбка. Но и степень приветливости приходилось тщательно взвешивать: ни грамма кокетливости, ни грамма лукавства. Ни один из пиратов ни на одну секунду не должен был увидеть в ней женщину. Это могло бы иметь для нее весьма нежелательные последствия. Сложнее всего было с веселым и общительным Джонни. Хотя он и заявлял недавно, что леди Стелла – старуха и уродина, но ведь он мог в любую минуту изменить свое мнение. Первый раз в жизни леди Стелла была искренне рада, что некрасива. Она преувеличенно гладко причесывала свои негустые светлые волосы, стягивая их в тугой узел, что делало ее еще более непривлекательной.

Леди Стелле лишь два раза в день приходилось выходить на палубу: утром она шла помогать Джекобу, вечером возвращалась в свою каюту. Так же, как и за своими взглядами, словами и жестами, леди Стелла следила за своей походкой: она не должна быть слишком торопливой – иначе пираты догадаются, что леди Стелла их боится. Походка не должна быть и слишком медленной – пиратам может прийти в голову, что леди Стелла просто прогуливается – тут же найдутся желающие составить ей компанию. Леди Стелла шла уверенной походкой человека, которого ждет важное дело. Этот путь – от каюты до камбуза – казался ей невероятно длинным. Она шла, считая про себя шаги и не забывая при этом о доброжелательном и приветливом выражении своего лица.

Леди Стелла постоянно чувствовала себя так, будто она идет по тонкой веревочке над глубокой пропастью: одно неверное движение – и она сорвется вниз. Это чувство усиливалось, когда она встречала взгляд Гордона – холодный и изучающий. Ей казалось, что он все время наблюдает за ней и только ждет, пока она совершит какую-нибудь непростительную ошибку.

Прошло всего несколько дней ее пребывания на пиратском корабле с тех пор, как были отпущены остальные пленники, а леди Стелле казалось, что она провела здесь много лет, полных нервного напряжения и отчаяния.

Однажды ночью ее разбудил шум: корабль пристал к берегу, и пираты, негромко и радостно переговариваясь, таскали какие-то грузы. В ее комнату постучали – леди Стелла узнала голос Джекоба:
– Леди Стелла, я принес вам еду!
– Еду? Зачем? – удивилась леди Стелла и, накинув одеяло, открыла дверь.
Действительно, старик Джекоб держал в руках большую корзину, из которой доносились вкусные запахи.
– Капитан велел, – строго сказал Джекоб и поставил корзину на пол.   

Вскоре появился и сам Гордон.
– Заприте дверь изнутри и не открывайте никому, даже мне, – распорядился он.
– Но почему? – прошептала изумленная леди Стелла.
Но Гордон, считая, по-видимому, что сказанного вполне достаточно, ушел.   

Оставшись одна, леди Стелла закрылась в каюте, для надежности несколько раз проверив, хорошо ли заперта дверь.

«Что-то случилось? Но что?» – терялась она в догадках. Больше всего ее смущало, что Гордон не разрешил открывать дверь даже ему. Значит, ей грозит какая-то опасность. А может, наоборот, кто-то хочет ее спасти? И романтические видения заставили сильнее биться ее сердце: отважный герой проникает на пиратский корабль и, приставив пистолет к виску атамана, грозно вопрошает, где находится прекрасная пленница. Атаман ведет героя к каюте леди Стеллы, но – каюта заперта изнутри, ведь леди Стелла получила строжайший приказ не открывать дверь никому, даже самому атаману.

Корабль уже давно покинул неизвестный порт, а леди Стелла все ждала появления отважного героя.

Вскоре она услышала громкие крики, хохот и поняла, что пираты, загрузившись бочками с вином (или с чем-нибудь покрепче) и продуктами, решили отпраздновать свою удачу. Леди Стеллу немного успокаивало только то, что ей разрешили закрыться в каюте – раньше ей это как-то не приходило в голову.

Кто-то подошел к двери каюты – и леди Стелла услышала радостный заплетающийся голос кока:
– Стеллочка! Милая моя! Выйди, поговори со стариком!
Леди Стелла, стараясь говорить как можно мягче и дружелюбнее, чтобы не обидеть его, сказала:
– Я сплю. Идите тоже спать. Утром я с радостью поговорю с вами.

Но старику Джекобу хотелось излить свою душу именно сейчас.
Леди Стелла не боялась Джекоба, но она опасалась, что шум, который он поднял, привлечет других пиратов. Наконец, ей удалось уговорить старика, и он отправился то ли спать, то ли снова пить.

Обессилевшая, леди Стелла опустилась на кровать и долго сидела, прислушиваясь к каждому шороху возле каюты.
Под утро, когда радостные вопли пиратов начали понемногу стихать, в дверь каюты постучали.
– Леди Стелла!

Это был Гордон. Она внутренне сжалась. Что же делать? Ведь он же сам запретил ей открывать! А если он сейчас разозлится, что она не открыла ему дверь? Меньше всего леди Стелле хотелось бы иметь дело с разозленным атаманом.

– Леди Стелла! С вами все в порядке? – громко спросил Гордон. Он говорил не холодно и мрачно, как всегда, а нормальным человеческим голосом, что, пожалуй, соответствовало дикому хохоту других пиратов.
– Да! – также громко ответила леди Стелла.
– Спокойной ночи! – и она услышала его удаляющиеся шаги. 

Весь день было довольно тихо, – наверное, пираты отсыпались и опохмелялись после бурной ночи.
На следующее утро Гордон постучал в дверь ее каюты и холодно произнес:
– Леди Стелла, Джекоб ждет вас.
По тону его голоса леди Стелла поняла, что атаман абсолютно трезв.   

После долгого дня, проведенного в каюте, леди Стелла с удовольствием вдыхала свежий морской воздух. «Все-таки, – подумала она, – неплохо, что днем у меня есть какое-то занятие».

Старик Джекоб, обычно сам прекрасно справляющийся со своими обязанностями, не очень загружал ее работой и, кроме того, своим суровым видом и сердитым ворчанием отпугивал пиратов, которые поначалу часто наведывались в камбуз, чтобы поглазеть на помощницу кока. Как ни велико было напряжение, не покидающее ее ни на секунду, леди Стелле все же казалось, что в каюте, в одиночестве, она уже давно сошла бы с ума от вынужденного безделья и тягостных мыслей.

– Сегодня вам не нужно помогать Джекобу, – заявил как-то Гордон леди Стелле, остановив ее на пути к камбузу.
Леди Стелла молча смотрела на него, чувствуя нарастающее беспокойство. «Старик Джекоб недоволен мной или...»
– Я провожу вас в каюту к двум симпатичным молодым французам. Они ранены. Вы будете ухаживать за ними. Одно условие: вы не должны с ними разговаривать. Если вы попытаетесь с ними общаться – словом или жестом, я отрежу вам язык, – спокойно сказал Гордон. 
Эта угроза показалась ей невероятно дикой, но леди Стелла ни секунды не сомневалась в том, что он ее выполнит.

Французы обрадовались появлению молодой девушки. Они и в самом деле были молоды, симпатичны и немного легкомысленны. Леди Стелле показалось, что они не испытывают никакого страха.
– Добрый день, мадемуазель! Как зовут очаровательную мадемуазель?

Леди Стелла умело перевязывала их небольшие раны, прикусив язык, чтобы невзначай не проговориться. Французы, решив, что девушка – глухонемая, попытались объясниться с ней жестами. Это выглядело так забавно, что если бы не то огромное нервное напряжение, в котором она находилась, леди Стелла непременно рассмеялась бы. Видя, что «очаровательная мадемуазель» никак не реагирует на их попытки завязать с ней разговор, французы оставили ее в покое, приняв, наверное, за тихую сумасшедшую. 

Леди Стелла терпеливо и заботливо ухаживала за ранеными. Несмотря на ужасную угрозу Гордона, она была рада, что нашлось дело, целиком поглотившее ее. Мысль о том, что кто-то нуждается в ее помощи, придавала ей силы и мужество. Ей было привычнее заботиться о ком-то, чем беспокоиться о себе.

Французы исчезли так же неожиданно, как и появились. Гордон не стал утруждать себя объяснениями, а леди Стелла не решалась спрашивать об их судьбе, опасаясь страшного ответа. Втайне она надеялась, что эти молодые симпатичные люди заплатили выкуп и были благополучно отпущены.
   

Леди Стелла вновь принялась за чистку овощей под руководством старого кока. Она старалась работать как можно больше, надеясь, что вечером ее глаза от усталости закроются сами собой и она спокойно уснет. Но ей никогда не удавалось полностью освободиться от мучительных мыслей. Слишком длинными были вечера, которые она проводила в своей каюте. У леди Стеллы было достаточно времени для размышления о своем будущем. Подчас воображение рисовало ей такие жуткие картины, что, стараясь отвлечься от кошмарных видений, она бралась за чтение. Невольно искала она в романах истории, похожие на ее собственную, но находила лишь прекрасных дам и благородных разбойников с изысканными манерами. И если, скрепя сердце, она еще могла бы вообразить себя прекрасной дамой, то Гордон никак не походил на благородного разбойника. Он всегда был хмур и мрачен, на его губах, казалось, навечно застыла презрительная усмешка. Его манеры тоже вряд ли можно было назвать изысканными. Встречая его холодный изучающий взгляд, леди Стелла ощущала себя букашкой, которую рассматривает в лупу какой-нибудь биолог. И что за дело ему до того, что букашка отчаянно дрыгает лапками, пытаясь вырваться на волю. Он приколет ее булавкой в свою коллекцию, причем сделает это из самых лучших побуждений, движимый вполне нормальным любопытством естествоиспытателя, нимало не заботясь о том, что у букашки были совсем другие планы на будущее...

Гордон был похож скорее на злодеев, описываемых в романах самыми черными красками, которых обычно побеждали молодые красивые герои. Но никаких героев поблизости не было. Двое французов, которые могли бы подойти для этой роли, загадочно и бесследно исчезли. Леди Стелла понимала, что ее жизнь находится в руках отпетого негодяя, и эта мысль ее, конечно, не утешала.

Впрочем, леди Стелла не могла пожаловаться на то, что с ней плохо обращались. Пираты были вежливы настолько, насколько они это умели. Леди Стелла приучила себя не обращать внимания на их грубоватые словечки. Она старалась также привыкнуть к тому, что некоторые их них, напившись, валялись прямо на палубе, не в силах доползти до своей койки. Леди Стелле казалось, что она уже начинает привыкать к их шумным попойкам: действительно, убедившись в том, что дверь каюты прочно закрыта, она ложилась спать, не обращая внимания на их громкие, возбужденные голоса.

Леди Стелле казалось, что она уже привыкла ко всему, но когда посреди ночи раздались выстрелы, она не на шутку испугалась. Долго сидела она, прислушиваясь и дрожа от страха. До нее снова доносились выстрелы, чья-то отчаянная ругань; кто-то бегал по палубе. Затем все внезапно стихло.

Утром леди Стелла не решалась выйти из каюты, боясь, что наткнется на гору трупов. Но все было, как всегда: свежий морской воздух, мягкое утреннее солнышко, несколько пиратов околачивались на палубе. В их поведении леди Стелла не заметила ничего необычного и решила, что ночное происшествие ей просто приснилось.

Она, как обычно, помогала старику Джекобу, когда внезапно появившийся Джонни сообщил, что атаман зовет ее к себе в каюту. Леди Стелла была в каюте Гордона лишь однажды, когда он говорил с ней о выкупе.
– Зачем? – осторожно спросила она.
– Капитан ранен, – объяснил Джонни.

Значит, она действительно слышала выстрелы. Джонни проводил ее до каюты, не сказав больше ни слова, что было на него совсем не похоже. Леди Стелла, волнуясь, вошла в каюту Гордона. Он лежал, закрыв глаза. Леди Стелла медленно приблизилась к нему. Гордон открыл глаза, сквозь зубы бросил ей:
– Садитесь, – и подвинулся на кровати, освобождая ей место. Это движение, наверное, причинило ему боль – он поморщился. Леди Стелла присела на краешек, положив свою руку рядом с его рукой – леди Стелла хотела погладить ее, как делала это обычно со всеми, кто нуждался в ее утешении, но почему-то не решилась.

– Больно? – тихо спросила она.
– Больно, – спокойно ответил Гордон.
– Теперь вы, наверное, еще больше ненавидите всех людей, – пробормотала леди Стелла, запоздало подумав, что этого, пожалуй, не стоило говорить.
– Точно, – усмехнулся Гордон, – как раненый зверь, который становится опасным.
Леди Стелла смутилась, потому что он прочел ее мысли.

Но Гордон, не обращая на нее внимания, продолжал говорить, словно в бреду:
– Нет, я не испытываю ненависти к тому, кто меня ранил. Он исполнял свой долг. Я сам был когда-то офицером королевского военно-морского флота, и знаю, что это такое – исполнять свой долг.

– А как вы стали пиратом? – спросила леди Стелла, наивно думая, что услышит сейчас длинную и захватывающую историю.

– Вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов? – насмешливо поинтересовался Гордон.

Леди Стелла покраснела, почти физически ощутив ту прочную стену, что стояла между ними, и поспешно убрала свою руку. Гордон заметил ее движение.

– Скажите, – вдруг торопливо заговорил он, словно ему в голову пришла какая-то интересная мысль, – вы могли бы меня поцеловать? Это – отвлеченный вопрос, – пояснил он, – если вы скажете «да», то это вовсе не значит, что вы непременно должны это проделать.

Леди Стелла растерялась. Она не могла сказать «да» – это было бы неправдой: конечно, Гордон – красивый молодой мужчина, но он – убийца и негодяй, который принес людям много горя, и, наверное, немало горя еще принесет, и хотя он лежит сейчас раненый, мучаясь от боли, леди Стелла не смогла бы его поцеловать даже из сострадания.

Лгать она не умела. Сказать «нет» она тоже не могла, боясь разозлить его.
– У вас жар, – мягко сказала она. – Вы сами не понимаете, что говорите.
Хотя у Гордона действительно был сильный жар, он отлично понимал, что он говорит и что говорит леди Стелла. Он понял, что она сказала ему «нет».

– Я – раненый, больной, ведь вы же ухаживали за ранеными, – Гордон взывал к состраданию, но его серо-стальные глаза смотрели жестко и бесстрастно.
– Я же их не целовала, – возразила леди Стелла, опуская глаза. Его взгляд пугал ее.
– Вы нежно прикасались к ним, – насмешливо продолжал Гордон. – Я сам слышал, как они говорили, что начинают выздоравливать от ваших нежных прикосновений.

Гордон говорил о тех двух французах. Эти молодые беспечные люди, даже попав в плен к пиратам, не утратили присутствия духа и чувства юмора. Им не было никакого дела до леди Стеллы и ее «нежных прикосновений». Конечно, им доставляло удовольствие, что за ними ухаживает молодая девушка, хоть и некрасивая, а не один из грубых и наглых пиратов. Но для Гордона вопросы о поцелуях и нежных прикосновениях имели какое-то важное, решающее значение. Он словно хотел что-то выяснить для себя и напряженно ожидал ее ответа.

Леди Стелла молчала.
– Неужели вы не можете меня пожалеть? – пристально глядя на нее, снова спросил Гордон. – Ведь вы же всех жалеете.
– Я могу принести вам воды, – успокаивающим тоном сказала леди Стелла.

Гордон приподнялся и схватил ее за руку.
– Мне нужна не вода, а женская ласка, – хрипло засмеялся он.
Леди Стелла в отчаянии попыталась высвободить руку, но Гордон держал ее крепко.   

В каюту вошел старик Джекоб, обеспокоенный долгим отсутствием своей помощницы.
– Долго еще она тут будет бездельничать? – сердито проворчал он. Старый кок не боялся никого, даже атамана.
Гордон отпустил руку леди Стеллы и откинулся на подушки. Леди Стелла поспешно вышла из каюты, мысленно благодаря своего сурового спасителя.

Когда на следующий день Джонни снова заявил, что Гордон зовет ее к себе в каюту, леди Стелла поняла, что сегодня ее уже ничто не спасет. Она представила себе продолжение вчерашнего разговора и содрогнулась. С бьющимся от волнения сердцем вошла она в каюту грозного атамана.

Гордону было уже лучше. Он был такой же, как всегда, хладнокровный и спокойный.
– Я сожалею, что напугал вас вчера, – сухо сказал он взволнованной леди Стелле, – у меня был сильный жар, и я плохо соображал, что говорю.
– Что вы... – пробормотала леди Стелла.
– Джекоб, наверное, ждет вас, – холодно произнес Гордон, давая понять, что разговор окончен.

Леди Стелла, выйдя из каюты, облегченно вздохнула. Если Гордон устраивал ей какое-то испытание, то, похоже, она его выдержала. А может, он просто выяснил для себя то, что хотел выяснить. Или действительно жалел о том, что наговорил ей лишнего. Он же всегда так старательно скрывал свои мысли. Так или иначе, Гордон оставил ее в покое. Леди Стелле больше не пришлось мучительно искать ответы на его неожиданные вопросы. Но временами она чувствовала его холодный изучающий взгляд, который вселял в нее беспокойство. Леди Стелле казалось, что она стала жертвой какого-то эксперимента, который проводил Гордон с упорством, достойным лучшего применения. И она продолжала следить за каждым своим взглядом, жестом и словом.

Однажды ночью раздался громкий стук в дверь. Леди Стелла услышала голос Гордона:
– Леди Стелла! Быстро одевайтесь и выходите!
Она торопливо оделась и открыла дверь.
– Возьмите вещи, – сказал Гордон. Леди Стелле показалось, что он чем-то недоволен. Она схватила свой небольшой саквояж, который всегда держала наготове.
– Идемте, – сухо произнес Гордон, как обычно, не считая нужным что-либо объяснять, и леди Стелла, с замирающим от волнения сердцем, послушно последовала за ним.   

Гордон подошел к борту корабля и, выхватив из рук леди Стеллы саквояж, выбросил его за борт.

Леди Стелла испуганно вскрикнула и попятилась. Ей показалось, что сейчас Гордон отправит ее вслед за саквояжем. От волнения она даже не сообразила, что не слышала всплеска.

– Вам нечего бояться, – немного раздраженно сказал Гордон, взяв ее за руку.

Он помог леди Стелле спуститься в шлюпку, в которой сидел один из пиратов. Он-то и поймал саквояж леди Стеллы, брошенный ему Гордоном.

Шлюпка медленно двинулась прочь от пиратского корабля. Все молчали. Леди Стелла не решалась спросить у Гордона, куда ее везут. Да он, пожалуй, и не стал бы утруждать себя ответом. Вдруг страшная мысль пронзила ее: пленников, за которых не заплатили выкуп, самые кровожадные пираты убивают, а менее кровожадные и более расчетливые продают в рабство. «Неужели он решил меня продать?!» – леди Стелла задрожала, представив себе все ужасы рабства.

Шлюпка подошла к высокому борту какого-то судна. Их ждали. Гордон поднялся на борт, пират подал ему саквояж леди Стеллы, а затем Гордон втащил и саму леди Стеллу, обессилившую от страха. Мысленно она была уже на плантации, измученная непосильным трудом и жестокими побоями.

– Это та самая дама, о которой я говорил, – обратился Гордон к хозяину судна – высокому полному мужчине с добродушной физиономией. – Она очень знатная леди, и вы должны быть с нею учтивы, – и в подкрепление своих слов Гордон передал хозяину судна увесистый мешочек с золотом.
– Прощайте, леди Стелла, – вежливо сказал Гордон своей бывшей пленнице. – Надеюсь, это морское путешествие будет для вас более приятным.
– Прощайте, – только и смогла вымолвить леди Стелла, не в состоянии произнести ни слова благодарности. Его холодные серо-стальные глаза ясно говорили ей, что если бы не присутствие хозяина судна, Гордон ушел бы, не прощаясь.

Вскоре шлюпка с пиратами растаяла в темноте.

Судно, на котором оказалась леди Стелла, было торговым, но здесь нашлось место и для нее. Хозяин судна был очень любезен со своей неожиданной пассажиркой – большое влияние на него оказали золото и вид Гордона, полного мрачной решимости. Хозяину судна не хотелось бы снова встретиться с этим человеком.

«Вот я и дома, – думала леди Стелла. – Неужели.»

Знакомые улицы родного города. Корабль, напичканный пиратами, можно забыть, как кошмарный сон.

Предстояла еще встреча с леди Мертон. С той самой леди Мертон, у которой она уже несколько лет служила гувернанткой. С той самой леди Мертон, которую она искренне считала своей благодетельницей и «самой замечательной госпожой на свете». С той самой леди Мертон, которая называла ее «милой Стеллочкой» и дарила ей недорогие безделушки к праздникам и которая в трудную минуту оставила ее на произвол судьбы.

Леди Стелла не раз представляла себе эту встречу: объятия, поцелуи, горячие мольбы о прощении. Слезы раскаяния потоком льются из прекрасных глаз леди Мертон. О, конечно, леди Стелла простит ее, свою добрейшую госпожу! Леди Стелла не из тех, кто помнит зло.

Леди Мертон удивленно подняла брови, увидев уставшую после долгой дороги девушку, и заговорила с преувеличенным оживлением:
– Боже мой! Стеллочка! Ты жива! Какое счастье! Садись, садись же скорей и рассказывай о своих приключениях!   

К такой встрече леди Стелла не была готова. Но ее уже научили не задавать лишних вопросов и принимать людей такими, какие они есть. Взглянув в глаза своей госпожи, полные нездорового любопытства, леди Стелла поняла, что если она расскажет о долгих днях, проведенных на пиратском корабле, то ее не впустят ни в один приличный дом. Поэтому сейчас, первый раз в жизни, ей придется солгать. И хотя под ее ногами была не дощатая палуба, а натертый до блеска паркетный пол роскошной гостиной, и перед ней сидел не отъявленный негодяй с холодным взглядом и отвратительной усмешкой, а одна из самых очаровательных дам изысканного благородного общества, леди Стелле снова показалось, что она идет по тонкой веревочке над глубокой пропастью.

Краснея и запинаясь, леди Стелла поведала только что сочиненную историю:
– В тот самый день, когда шлюпка увезла освобожденных пленников, пираты на радостях напились. Мне удалось незаметно прыгнуть в воду. Я долго плыла, потом так устала, что стала терять сознание. Тут, на мое счастье, мимо шло английское торговое судно. Меня заметили и спасли. Это судно шло из Англии, и мне пришлось много попутешествовать, прежде чем я смогла вернуться на родину. Хозяин судна был очень добр ко мне, – закончила леди Стелла свой рассказ.

«Вот я и научилась лгать и притворяться».

– Бедняжка! Тебе пришлось много пережить, – сочувственно вздохнула леди Мертон. – Но... прочь мрачные мысли! Все позади! – бодро воскликнула она. – Кристина уже соскучилась без тебя.

И леди Стелла вновь приступила к исполнению обязанностей гувернантки. Ее маленькая воспитанница была больна, и леди Стелла, привычно забыв о своих собственных переживаниях, принялась ухаживать за девочкой.

– Позовите мамочку, пусть она пожелает мне доброй ночи, а вы почитаете мне сказку, – слабеньким голоском потребовала Кристина вечером, и леди Стелла послушно отправилась на поиски леди Мертон.

«Добрейшая госпожа» вела светскую беседу с одним из самых состоятельных и благородных людей Англии. Да, это был он, лорд Ревенгтон, сумевший, несмотря ни на что, сохранить и свои изысканные манеры, и фамильные драгоценности.

Леди Стелла растерянно остановилась на пороге роскошной гостиной. Вдруг он вспылит, выйдет из себя? Или ужасно смутится? Ведь она – свидетель его позора, невинная жертва его трусости и малодушия...

– Рад вас видеть, леди Стелла, – спокойно произнес лорд Ревенгтон. Он, как всегда, прекрасно владел собой.

Леди Стелла охотнее всего убежала бы сейчас в самый дальний и глухой уголок сада и сидела бы там, притаившись, как мышка, до тех пор, пока лорд Ревенгтон не уйдет. Так больно было ей видеть его. Но там, наверху, в небольшой и уютной спаленке, Кристина ждала свою мамочку. Маленькая, больная Кристина...

Уверенной походкой человека, которого ждет важное дело, считая про себя шаги и не забывая при этом о вежливой улыбке и приветливом выражении лица, леди Стелла подошла к своей госпоже:
– Простите, леди Мертон, Кристина хочет видеть вас.

– Ах, моя бедная крошка, – вздохнула леди Мертон. – Конечно, я сейчас же иду к ней. Моей дочурке нездоровится, – очаровательно улыбнувшись, пояснила она лорду Ревенгтону. – Мне очень жаль, но я вынуждена вас покинуть. 
 – Разумеется, моя дорогая леди Мертон, – с легким поклоном ответил лорд Ревенгтон, являя собой воплощение любезности и сочувствия.

И как можно в чем-то винить этих милейших людей! Ведь не о пригоршне медяков для нищих, не о пожертвованиях на приюты для бедных – речь шла об очень больших деньгах. А там, где речь идет о больших деньгах, не может быть и речи ни о каких истинных чувствах, ни о каких душевных порывах. И надо быть очень глупой и очень наивной, чтобы надеяться, что у этих живых манекенов вдруг пробудится душа.

Леди Мертон поцеловала на ночь свою «бедную крошку», и леди Стелла села у кровати больного ребенка.

«Все пустое, – отрешенно подумала леди Стелла, – и лорд Ревенгтон, Бог с ним, и леди Мертон. И моя жизнь, и моя судьба. Все это так неважно. Главное – эта девочка, ее горячие щеки, ее капризы».
– Закрывай глазки, Кристина, – ласково сказала она, – и слушай.

И леди Стелла раскрыла огромную книгу, полную чудесных волшебных историй и рассказов о необычайных приключениях. Кристина слушала, затаив дыхание, искренне веря в эти добрые сказки.
Верь, дитя, верь! Верь, что если попадешь в беду, на помощь обязательно явится благородный рыцарь и спасет тебя от страшного злодея. Ах, как хочется в это верить!
Верь, что все люди делятся на хороших и плохих. И хорошие люди всегда совершают только хорошие поступки.
Верь, маленькая! Ведь так трудно жить, если в это уже не веришь.

Однажды, разбирая почту, леди Стелла наткнулась на небольшую газетную заметку:
«Пойман опасный государственный преступник Гордон, приговоренный к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение».
– Да, это был действительно страшный человек, – прошептала леди Стелла, аккуратно складывая газету дрожащими пальцами.

Он растоптал ее иллюзии, убил в ней веру в людей, сорвал с них маски приличия и благопристойности и показал ей их такими, какие они есть на самом деле. А потом научил ее жить среди них. И хочет она этого или нет, но ей придется до конца своих дней плыть на пиратском корабле: с болью в сердце и приветливой улыбкой на лице. Чтобы выжить. – Быть самим собой, открыто выражать свои мысли и чувства – это роскошь, которую могут позволить себе лишь немногие.

Но все равно... Но все равно она никогда не будет ненавидеть людей так, как он, хотя знает о них все.
«Нельзя слишком много требовать от других, — мудро и печально подумала леди Стелла, продолжая свой бесконечный воображаемый спор с Гордоном. – Нельзя устраивать благороднейшим и добрейшим людям серьезную проверку – они ее не выдержат. Лучше жить счастливо в плену иллюзий», – вот такие слова сказала бы она Гордону, глядя смело и прямо в его презрительно-насмешливые глаза. Если бы он мог ее услышать...